— Ксана, НАШ клад копать мы не будем, — огорошил меня хозяин. Я молчала, а что тут скажешь? Ждала пояснений.
— Ты сказала, что мамка твоя… она считала, что заложили захоронку наши лешие. Мы с братьями поговорили о том, что ты рассказала. Так и есть. Не только я помню колечко и бусы. Так что точно — лешие. Так вот — им и выкапывать.
Я немного не понимала: — Так нет же никого уже. Сгинули… померли.
— Не-ет, тут ты не в курсах немного. Маленькая была, тебе и знать не надо было. Жена у Прохора померла в родах и дите, — тяжело вздохнул Саныч, — это знаешь, что значит?
— ???
— Отвернулся Лес от нас, от всего рода нашего отвернулся, дочка. Тогда совпало все так — страна распалась, беззаконие, безвластие… порубки да браконьеры. Да еще и Прохору дар достался, а он музыкой бредил… скрипку даже ему отец купил, вот… Пришлось отпустить учиться.
Он оттуда жену привез — широкоплечая, плоская… в общем — не разродилась она. А Лес не помог… чужая она была, рвалась отсюда, его за собой тянула. Он забросил все из-за нее, выматывала она его, душу вытягивала. Потом болото стало наступать, дуб засох, марь подступать к селу стала… люди пропадать, ты не помнишь? Валентина… Сашка Дроздов… два мальца… Тогда и отец его с мамкой ушли. Зачем, куда — неизвестно. Похоже на жертву, так же? А может и живы где-то… А Прохор все равно дар потерял — совсем. Да и хотел ли он его тогда? Вряд ли…
А когда понял… смирился. Он сейчас в Рдейском монастыре послушником… больше десяти лет. Не принимает его постриг настоятель и все тут. Или монастырь не принимает… Туда и не попадешь просто так — Рдея сама решает кого пустить, а кого — нет. Мы тут с мужиками подумали-подумали и решили звать его обратно. Не просто так его в монахи не берут — знак это, не иначе.
Там красота, конечно, — мечтательно расслабился Саныч, — на острове кружева из красного кирпича среди такой природы… Болото, оно тоже… иногда сердце заходится — красота какая! Это хорошо, что монастырь стали восстанавливать. Они только еще начинали тогда, а он и пошел к ним. А куда еще? Я был там пару раз, так он просил не приезжать. И вот мы тут подумали — почему?
— И почему?
— Так тоскует же он! Я для него, как напоминание о всех нас. Природа там та же, а вот по людям, по родичам он тоскует, Ксана. Так что я за ним завтра еду. Расскажу, что нашли захоронку, которую отец его заложил. Пускай едет — достает. Может и дар к нему вернется — нужен же Хозяин тут, сильно нужен. И еще… даже тебе говорить боюсь, что утворил я. Ты поддержи меня, дочка, а то страшно мне что-то.