Но отрадный случай позитивных изменений в русской литературе пока оставался единственным заметным «прогибом реальности под себя». Хотя, как сказать — глыбища Пушкин, не погибший во цвете лет тот ещё фактор нестабильности и непредсказуемости. Мало ли, вдруг да ударит по гению кризис среднего возраста — начнёт расшатывать устои, обличать самодержавие. И как тогда быть? Перед папой Колей неудобно…
Тем более батя меня «сказочно возвысил»-дал чин генерал-адмирала. Понятно, что девятилетний вундеркинд определять политику флота не будет, вплоть до совершеннолетия — учёба, учёба, учёба. Хорошо то, что начался «курс молодого бойца» под руководством таких глыбищ как Литке и Невельской (Невельской глыбища авансом на будущее, ну я-то знаю) на судах Балтийского флота. Сбежать от маменькиного догляда под крыло к Фёдору Петровичу — что может быть лучше? К тому же адмирал активно работал по вопросу «Великого Северного Морского пути», обобщал всю информацию о плаваниях поморов, обо всех случаях зимовок и так далее. Вариант с шагистикой в «моём» лейб-гвардии Финляндском полку абсолютно не вдохновлял и я с превеликой радостью перебрался на корабли учебной эскадры, постигая заодно тяжёлую морскую науку. Английский, немецкий, французский, латынь, математика шли существенным довеском к морским дисциплинам. Скучать и бездельничать просто не получалось.
В навигацию 1837 года флагманским кораблём эскадры Литке стала «Аврора». На «дедушке» легендарного революционного крейсера и состоялся разговор, во многом определивший как будет развиваться российский военный флот. Литке, Невельской и я неспешно ужинали и обсуждали последние новости с Дальнего Востока, где назревал конфликт Китая с Англией из-за торговли опием. Мнение Кости, что России выгодна свара, а ещё лучше война просвещённых мореплавателей и азиатов, ведь под шумок можно послать сильные воинские отряды на Амур, дойти по великой реке до Сахалина, устроить там порт — базу Российского Тихоокеанского флота, отобрать значительный кусок территории у Китая, разорвав наконец то позорный Нерчинский договор, офицеры восприняли с одобрением. Невельской тот прямо ёрзал на диванчике, так хотелось человеку открывать, присоединять, исследовать…
Флотские офицеры держались с Константином свободно, скидку на годы, конечно, делали, но отдавали должное уму и сообразительности юного генерал-адмирала. Потому лишь вежливо покивали на заявление великого князя, — дескать, будущее флота, за паром и пароходами, а парусники хороши лишь в океанских плаваниях, на Балтике же надо по примеру англичан, только что достроивших первый океанский пароход полностью «железный», завести отдельную эскадру из кораблей снабжённых машинами. И непременно чтоб без парусов, и учить, учить, учить матросов и офицеров, готовя кадры для нового флота. Далее Костя начал размахивать руками и нахваливать пароход Черноморского флота «Метеор», отличившийся в русско-турецкую войну 1828–1829 годов. «Метеор», в безветренную погоду, немало потрудился, поспособствовал скорейшему взятию Анапы. Такие корабли, не зависящие от капризов погоды, и составят флоты будущего!