От амурских казаков привезли цыплят и котят со щенками. На фрегатах пара собак была, но два старых кобеля потомства дать не могли по определению, а корейские шавки доверия не вызывали. Свои нам тут нужны, как Бобики и Жучки, так Барсики и Мурки — русского разлива! Вроде «патриотично» пошутить изволил, когда прибыл мяукающе-гавкающий груз, но солдаты да матросы истово закивали, соглашаясь с не по годам мудрым вождём и в очередь выстроились погладить да поиграться с животиною.
В Москве открыли аж три пункта по записи желающих выехать на защиту и освоение российских окраин, сбору средств и нужных вещей для очередной Экспедиции. Как я и предполагал, старая столица в пику чванно-чиновному Петербургу горячо подержала призыв цесаревича Александра Николаевича и «процесс пошёл». Брата Сашу особенно впечатлил анекдот, который он и поспешил переслать мне фельдъегерской почтой. Московские купцы, получая новости из Томска и Красноярска, решили по примеру сибиряков, отчитанных великим князем Константином за гульбу и мотовство, «ужаться» в расходах и все предназначенные к очередному пропитию деньги внесли в фонд Дальневосточной Экспедиции, оставив только на самую дешёвую водку, которую и занюхивали рукавом, экономии для.
Потешно, но и символично в то же время.
А из Красноярска новости поступали замечательные — все «крышуемые» мной золотопромышленники усердно «делали взносы» и Павел Артамонович Забелин, ставший моим полпредом на золотой земле енисейской, боялся покинуть «Княжеский городок», отрядив на его охрану практически всю полуроту лейб-гвардии Финляндского полка. Самородков и золотого песка «натащили» в общей сумме более полутора миллионов золотых рублей и отставной флота лейтенант в прямом смысле спал на золоте, страшась за сохранность сундуков. Оттого и не ехал Павел Артамонович с инспекцией в Енисейск, где начали пробивать тракт до Томска. Из будущих «Сибирских Афин» в сторону Енисейска также пошли дорожные артели.
В письме к брату пошутил, что если дорожники не найдут друг друга на сибирских просторах получится ДВЕ дороги от Томска до Енисейска. Москва с месяц хохотала над анекдотом века двадцатого — Саша его, конечно же озвучил.
Литке заверил, что пост председателя Русского географического общества безусловно останется за мной, а Фёдор Петрович заместит покамест воспитанника, осваивающего новые земли империи. Также Литке писал, какое большое впечатление произвело на петербургское чиновничество снаряжение экспедиции от Красноярска до устья Енисея на средства великого князя Константина. Забелин, даже сидя на сундуках, нашёл людей для сложного предприятия, грозящего затянуться от трёх до пяти лет. Если ещё и в Архангельске зашевелятся, то первый отрезок Севморпути, начнём по серьёзному осваивать году так к 1850-му. «Диану» и «Палладу» отправил в Шанхай, продовольственный вопрос он первоочередной. Командиры фрегатов имели чёткие инструкции как поступать с «несговорчивыми» китайскими таможенниками и прочей чиновной сволочью. Взяток не давать, на потом и на завтра дела не откладывать — не останавливаться перед применением силы. В данном случае — мордобитии особо борзых китайских бюрократов-коррупционеров. И десантные партии сформировать на всякий случай и расчёты артиллерийские чтоб были наготове. Мало ли. Потому и погнал сразу два фрегата, чтоб у просвещённых мореплавателей не появилось соблазна утопить одиночный русский корабль и списать на неизбежные на море случайности. Невельской, получив «Аврору» занимался исследованиями Сахалина, решив обойти остров, высаживая, а затем забирая партии разведчиков.