* * *
В первый день ни какого штурма не было. Во-второй, и в третий, и в четвертый. За это время пришельцы с севера окружили Ургенч, прервав его сообщение с другими поселениями в ханстве и за его пределами. Силами согнанных аборигенов, в основном окрестных дехкан, обнесли столицу контрвалационной и циркумвалационной линиями, в виде цепи небольших редутов выстроенных из заполненных землей плетенных туров. Между укреплений и перед ними вкопали рожон или установили простые деревянные рогатки, затормозить основу ханского войска — кавалерию этих препятствий хватит. Да и пехотный строй она тормознёт и расстроит его ряды. В редутах установили артиллерию, как экспериментальную, так и «единороги», расположили в них для прикрытия орудий стрельцов. Наметили ориентиры, составили таблицы стрельбы, провели пристрелку.
На пятые сутки, по утру, выгнали в столицу парламентера, одного их окрестных ремесленников. Через полтора часа голову несчастливого невольного «герольда», выкинули, в окровавленном мешке, с вала посада. Уже через четверть часа «заговорили» орудия. Разбив дивизионы пудовых и восьми фунтовых «единорогов» по-батарейно и сведя батареи разных дивизионов в пары, во временные артиллерийские отряды, установили их против трех ворот и приступили к методичному разрушению их самих и прилегающие участки вала. По шесть двадцати четырех с половиной килограммовых и почти пяти килограммовых ядер в одном залпе, наносили большие повреждения необожженным кирпичам, из которых были сложены около воротные башни и галереи над арками входов, выламывая, откалывая от стен башен и галерей куски прессованной, пересушенной глины. Пару часов интенсивного обстрела и башни с прилегавшими к ним участками вала были благополучно превращены в высокие кучи сухой глины, погребшими под собой рухнувшие лишившиеся опор воротные створки. После разрушения ворот, «единороги» перешли на стрельбу бомбами и гранатами по собиравшимся, за разрушенными воротами, городским ополченцам. После подключения к обстрелу по четверке минометов на одни ворота, споро закидавшими минами площадки перед воротами и выходящие к ним улицы, в посад, через кучи глины на месте ворот, можно было входить беспрепятственно. Что и проделали полторы тысячи стрельцов, тремя отрядами по пять сотен. Но основной удар был нанесен через пару не обстреливаемых ворот. Взводные залпы, выкаченных на прямую наводку 122-м гаубиц, фугасными снарядами в этих воротах, напрочь вынесли створки. Еще взводный залп 76-мм пушек, поставленной на удар шрапнелью, окончательно расчистил дорогу паре тысячных штурмовых колон стрельцов, скорым шагом пошедших на приступ. На захваченных прикрывающих вороты башни выставили корректировщиков и поддержали огоньком штурмующих. За три часа посад полностью был занять уральцами, благо все резервы противника были брошены к разрушенным «единорогами» воротам, где они и остались, после их массированного обстрела артиллерией уральцев. Остатки защитников ворот, добили, ударившие с тыла стрельцы штурмовых колон. В боях за посад впервые приняли участие «химические гренадеры». В тесноте глинобитных дувалов и крохотных двориков с домишками, не причиняя огромных разрушений посаду, не было ни какой возможности выбить укрепившихся в них ополченцев и части дехканского ополчения. Вот и ввели разбитые на десятки обе сотни «химических гренадеров». После чего дело пошло веселее. Забросили или отстрелили из ручных мортирок химические гранаты и жди, когда из дыма полезут заходящие в кашле, блеющие, ни чего не видящие слезящимися глазами, не боеспособные враги. Да вяжи их спокойненко, не забывая оттаскивать от дымного облака и поливать лицо, при возможности, водой, чтобы не окочурились бы ненароком. Потом десяток входил в облако, окончательно зачищал территорию или помещение от противника и переходили к захвату следующей точки сопротивления. Так за три часа и привели к покорности все населения столичного посада.