Через день из столицы аудиенсии поступила уточняющая информация о том, что практически перед самым уходом английская и испанская эскадры пошли отдельно друг от друга, соответственно с назначением на каждую своих национальных адмиралов. Но общее командованием армадой в бою будет осуществлять дон де Базан. Всего в обе эскадры входило более девяноста судов, имевшей на своих бортах более двадцати пяти тысяч человек команд, десанта, командования похода и обслуги. Правда большинство из них были, взятые под войсковые транспорты, купеческие суда, перевезшие через океан припасы армады, шесть тысяч испанской пехоты с полутысячей кавалеристов, и пять с половиной тысяч английских пехотинцев. К военным кораблям, предназначенным для эскадренного боя и поддержки десанта, относились галеоны, каракки, каравеллы, английские военные корабли, типа «Генри Грейс е» Дью» («Король Генрих милостью божьей»), общим числом в сорок восемь вымпелов.
* * *
Получившие подобные известия «витязи» приступили к наведению последнего «глянца» на свой план отражения нападения на базы. На Тортуге усилии артиллерией батареи в бухтах Десантная и Трезор, установив дополнительные орудия за недавно насыпанными флешами, выставили иные сюрпризы пришельцам. В Новгород-Испанском выслали в сторону испанских поселений дозоры. Такими же дозорами огородился на суше и портивановский анклав, дополнительно выставив сеть постов на юго-восточном побережье анклава и организовав от них до Порт-Ивана конную эстафету. Кроме того, выбросивший на юг щупальца морских дозоров, в виде неприметных барок. Точно так же поступили и на Тобаго, выслав в море суда для разведки подступов к острову и патрулирования побережья. Гавани Порт-Росса и Новгорода-Испанского покинули все фрегаты, галеоны, крупные каравеллы, вышедший флот, вместе с сюрпризами для карателей, ушел на восток, где и лег в дрейф за восточной оконечностью Тортуги, в виду её северного берега.
В проливе, у побережья Эспаньоле, в окрестностях Новгорода-Испанского, а потом и около входа в гавань и в самом проходе к порту, часто останавливаясь, медленно двигалась одномачтовая небольшая галера. Около её сновали дюжина ялов, то отходя от неё с принятым на борт каким-то бочонком и канатами, то возвращаясь обратно за новым бочонком, так, как предыдущий был утоплен, как и канат от него, второй конец которого передавался товарищам на берегу, которые его затаскивали в кустарники, попутно прикапывая канат в песке или оной грунте. Это впервые в истории устанавливались морские подводные мины. Мины представляли из себя герметично закрытые, обмазанные смолой деревянные бочонки с утрамбованными пятью десятками килограмм черного пороха. В качестве инициирующего заряда использовались стограммовые пироксилиновые шашки, подрывающиеся от электродетонатора. Бочонки притапливались с помощью каменного якоря, который ложился на грунт, на глубину двух метров, средней осадки кораблей данной эпохи. Над бочонком болталась на канате яркая щепка, указывающая примерное место нахождения мины. Электричество для подрыва детонатора передавалось с берега по двухжильному медному проводу, помещенному в изолирующую обмотку из резины, кабель прикреплялся к тонкому пенковому тросу, на который навешивались каменные грузила, благодаря которым трос с кабелем ложился на дно. Электричество для подрыва обеспечивали собранные в Сорске подрывные машинки. Всего вдоль побережья, с обоих сторон от входа в бухту Новгорода-Испанского, было установлено, на расстоянии от тридцати до семидесяти метров от береговой черты, по три десятка мин и дюжиной прикрыли проход в новгородоиспанский порт.