Знатно обломались япошки. Муравьёв поставил их перед фактом — северное побережье Хоккайдо вглубь до 20 миль отходит России, а также островки Ребун и Рисири и полуостров Сиретоко. Всё равно самураи полезут в ближайшем будущем на континент, вот и надо в зародыше давить их экспансию. А излишек людей мы приберём — в ту же Калифорнию направим часть, а часть по Сунгари расселим. Нет. там корейцам обещаны участки, пускай уж они и выдавливают маньчжур, обустраивают Желтороссию. Вы будете смеяться, но газетчики именно так прозвали отторгнутую у Китая Маньчжурию. Тогда всех япошек подальше от Азии — в Калифорнию! Как огородники они мастера своего дела, да и на стройках российского империализма будут востребованы.
Александр Михайлович Горчаков Берлин не любил. Но, работа есть работа, а «Большая Конференция» или же в трактовке тщеславного, сделавшего стремительную карьеру, пруссака Бисмарка — «Большой Берлинский Конгресс», созываемый для урегулирования и погашения конфликта Российской империи и Северо-Американских Соединённых Штатов пройдёт именно в «медвежьем» города. Так настоял император Константин, преисполнившийся странной симпатии к Бисмарку и именовавший юнкера в переписке с прусским королём не иначе как «наш славный бешеный Отто». Фридрих Вильгельм Четвёртый, разбитый болезнями и страшащийся австрийской гегемонии в германском мире, равно как и его брат, готовившийся унаследовать корону, решили потрафить русскому императору и сделали Бисмарка одним из устроителей «Большой Конференции», эдаким распорядителем от принимающей стороны.
Первоначально дипломаты склонялись к Парижу, но Горчакову пришлось исполнять личное поручение императора и настоять на Берлине. На берега Сены дипломат всё же наведался, дабы сообщить Наполеону Третьему «наисекретнейшие» предложения своего монарха о перспективах союза России и Франции.
Константин через министра иностранных дел обещал поддержку внешнеполитическим устремлениям Наполеона, выказал одобрение активному продвижению французов в Северной Африке и предлагал заняться дележом разваливающегося Китая, чтоб потеснить англичан, хапающих безмерно. А провести конференцию в Берлине царь предлагал, дабы англичане не догадались о грядущем сближении двух великих континентальных держав и не начали чинить препятствия, как в приснопамятном 1801 году.
Александр Михайлович в ужас пришёл оттого, что ему вменялось тет-а-тет пересказать сей бред Наполеону Третьему, тем более. Константин сообщал, что в Мексике народ преисполнился роялистских настроений, прям таки жаждет снести очередное коррумпированное правительство и зажить спокойно под мудрым управлением монарха. Далее генерал-адмирал и император (морские дела самодержец по-прежнему направлял самолично, несмотря на множество иных забот) нагло врал, а может и не врал, мало ли. Горчаков всё-таки не всеведущ. Оказывается, отважные мексиканские партизаны от имени многострадального народа просили дать им короля — либо старшего брата царя. Александра Николаевича, или младшего, — Михаила Николаевича. Но, Российской империи разобраться бы с Калифорнией и Аляской, а посему великий князь Александр останется в Польше, ну а многочисленной родне великого Наполеона, почему бы и не короноваться в Мехико, ввести Мексиканское королевство в состав Французской империи.