Начал жёстко. — грохнул на стол толстенную папку с донесениями агентуры Охранного Отделения по «польскому вопросу». Зачитал пару-тройку речей особо кровожадных «мечтателей», где стандартно планировали вырезать всё романовское семейство и поставить в стойло православное быдло. Жестом пресёк попытки возразить.
— Так вот, господа. Даю Польше и полякам, истинным патриотам своего Отечества, последний шанс. Памятью незабвенного родителя клянусь, памятью злодейски убиенного в Варшаве брата Николая — любая попытка мятежа, саботажа, агитации против России и императора будет пресекаться предельно жестоко. С сего дня вводится коллективная ответственность — родные, друзья революционеров с семьями, ссылаются в Сибирь, в Туруханск. И это ещё — малость! Зачинщики же и активные участники в обязательном порядке подлежат повешению, их семьи — переселению в «Якутское королевство». Подумайте о прекрасных паненках, господа. Каково им будет проживать в чумах сибирских дикарей третьими или там пятыми жёнами. Каково будет детям бунтовщиков питаться сырой рыбой и мясом, ходить в шкурах? Молчать! Я ещё не всё сказал!
У кого нет желания жить и служить новой Польше, новой королевской династии — скатертью дорога! В Филадельфию. Нью-Йорк, куда угодно перебирайтесь, если понимаете, что подобно горькому пьянице жаждущему попойки, вы только и желаете, что бунта и потрясений. Забирайте родных и уезжайте. Ибо потом прощения не будет. Помните — коллективная ответственность, круговая порука. Каждый из здесь присутствующих жизнью своей и благополучием семьи отвечает за порядок в Польше. Я не меньше вашего хочу видеть королевство Польское процветающим и европейским государством. Краков, Познань — польские города. Не сейчас, не сегодня, но вопрос об объединении польских территорий будет поставлен. Слово императора Константина! Но достичь это цели возможно лишь долгой и кропотливой работой всех нас на благо как Российской империи, так и Польского королевства. Коронация через две недели, если не желаете помочь Александру получить титул «Собирателя земель польских» — время уехать есть. Ступайте и хорошенько обдумайте мои слова. И не говорите потом, что Константин не предупреждал…
Два человека из шестидесяти четырёх, к моей величайшей радости (всё-таки серьёзно отнеслись, поверили!) собрали семьи и эмигрировали. Остальные же присутствовавшие на встрече ЛОМы развили бурную деятельность и, как докладывали позже жандармы, число странных «самоубийств» среди наиболее отмороженных шляхтичей месяца два зашкаливало.