— «Таймс» не врёт, и я не стану, — Кустов посмотрел в глаза генерал-губернатору, — разговор такой был, но только касаемо долины реки Сакраменто. Тогда и земли то самую малость у Мексики оттяпали, про Лос-Анджелес и думать не думали. А потом Константин Николаевич уехал. Может, письмо какое после писал, но я бы знал про то письмо.
— Не было письма. Но Диомид и его окружение много о себе возомнили, дружины выставили не только по транше губернии, но и в уезд Беловодьевский пропускают выборочно. Я. как губернатор проеду, а чиновник из статистического управления, на перепись посланный, от ворот поворот получил, винтовкой в лицо тыкали. Как этот понимать. Ефим Фомич? Сила у старообрядческой общины немалая, кто ж спорит. Но власть есть власть. И слуги его величества, государя императора Константина Николаевича должны беспрепятственно исполнять свои служебные обязанности. Всё полковник, отстучи по телеграфу, что остаёшься в Константинополе-Тихоокеанском, при губернаторе, а на север направим подполковника Суворова. Офицер молодой, энергичный.
— Это из каких Суворовых, тех самых?
— Родня Александру Васильевичу, но дальняя. Так вот. Ефим Фомич, получаешь две недели отпуска. Хотя кому отпуск, а тебе самая работа. Не только гусям головы рубить, но и переговорить с руководством общины. Серьёзно переговорить. Пусть знают, разинщины я не потерплю. Если повторится случай воспрепятствования чиновнику исполнять служебный долг, прибудет воинская команда. Понимаешь, что случиться может?
— Понимаю, оружие то у каждого. Пальнёт кто сдуру и завертится смута. А оно нам надо?
— Завтра переговори с Суворовым, особенно подробно расскажи подполковнику про индейских вождей. Чего от каждого из них ожидать, ну ты знаешь.
— А как его по имени отчеству то?
— Суворова?
— Ага.
— Николай Михайлович.
«Чаепитие» прервал новый адъютант генерал-губернатора, принёсший несколько неотложных сообщений из Ричмонда. Вашингтона и с недавно открытой в сотне миль (ста пятидесяти верстах) от Лос-Анджелеса телеграфной станции. Там остановился на ночлег «польский караван» полковника Свечина.
— Как хотите. Сергей Вениаминович, но я из Санта-Барбары уходить не намерен. — Турчанинов глянул на карту, живо представил через сколько переходов «ляхи» прибудут в Лос-Анджелес, точнее в Краков-Тихоокеанский.
— Кто ж вас гонит. Николай Гаврилович?
— Да я к тому, — смутился бравый кавалерист, — что за шляхтичами глаз да глаз нужен. Мало ли чего задумают. Возьмут да и объявят Ново-Польшу какую.
— Бросьте, сколько их там поляков в первой парши?