.
ДАЛЬШЕ я хочу
БОЛЬШИЕ дела.
Встал, как всегда, до восхода солнца. Сбегал к каналу, искупался, утренняя молитва-медитация и назад в таверну.
Вчера договаривались выйти сразу после полуденной молитвы. Я, правда, надеялся, что удастся ещё раз переговорить с Ором. Время у меня вроде есть. Желание тоже есть. Всё зависит от Ора. Желание у него, наверное, есть. Но вот время?
В таверне меня ждал приятный сюрприз в виде Халефа. Он закончил школу, его назначили десятником, и ему тоже предстоял поход — возвращение домой, в шатры Иуды.
Ор засел в задней комнате. Туда заходили и оттуда выходили какие-то поджарые, почерневшие от солнца парни. Да ещё 5–6 таких же постоянно ошивались в таверне. Время от времени кто-то из них заходил к Ору и исчезал. На его месте появлялись другие такие же.
Понятно. Проект пошёл. В ближайшее время нам с Ором переговорить уже не случится. Последняя ночь повторится не скоро. Да и ладно. Нельзя войти в одну и ту же воду дважды. И это неплохо. Иначе жить скучно.
Зато удалось спокойно и не спеша посидеть с Халефом. Тоже ведь неизвестно, когда свидимся. Следующая встреча с ним возможна только, когда мы прибудем в кочевье иудеев на совет старшин. Но будет ли он там в это время, ни от меня, ни от него не зависит. Военная жизнь плохо поддаётся личному планированию. По крайней мере, на уровне десятника.
Как же я присох к этому парню. У меня уже давно нет семьи, и никогда у меня не было брата. Теперь есть. Братьев человеку посылает Бог. Халефа мне послал тоже он.
У меня теперь есть что терять. Ощушение не из слабых. Правы были собаки. Есть у меня теперь слабина. Но Ор и Халеф этого стоят. Я эту слабину ни за кровь, ни за амок не отдам.
Показался в дверях Моисей. Кивнул головой на дверь и вышел во двор. Понятно, пора сдавать деньги. Я извинился перед Халефом и пошёл в свою комнату. Забрал пояс мадианитянина и вышел следом за Моисеем.
Моисей ждал меня во дворе. Я подошёл и молча протянул ему пояс. Он взял пояс и ждёт. Молчит, смотрит в сторону. Он молчит, и я молчу. Очень мне интересно, как именно Моисей меня про кинжал спросит.
Наконец он сказал: «Сегодня после полудня выходим. Надеюсь, ты про это не забыл? Чтоб был готов. Тебя никто ждать не будет». Повернулся и ушёл. Так просто. Какой понятливый. Почти как я.
Я вернулся к Халефу. Там мы с ним попрощались. Халеф чего-то сказал, я чего-то по привычке схохмил. Как всегда, не смешно. Обнялись, и он ушёл.
Это же надо, как грустно на душе. Я отчетливо понял: теперь это не я здесь стою. Теперь это совсем другой Осия.