Кейти остановилась на газоне у скамейки.
Симона спросила:
– Ты сегодня в маленьком черном платье, да?
– Мэри захотела, чтобы я его надела.
Это была абсолютная ложь, но Симоне не стоило знать, что Кейти надела самое ценное платье из гардероба Мэри ради нее.
– Мне нравятся твои волосы. Тебе с распущенными больше идет.
Ощущать на себе взгляд Симоны здесь, а не в кафе – это было что-то совсем новое. Он казался слишком дерзким и слишком откровенным.
– У меня мало времени, – сказала Кейти. – Мой брат сидит в кафе с Мэри, и он не очень этому рад, так что, может быть, приступим?
Симона ничего не ответила. Она облизнула губы и нахмурилась.
– Я записала вопросы. – Кейти села на скамейку и открыла сумочку.
Она собиралась рассказать о том, как долго ей пришлось вчера вечером придумывать три по-настоящему важных вопроса, из огромного списка, который она составила на последней странице «Книги воспоминаний» Мэри. Хотелось объяснить, как она разделила их на две колонки, а потом начала записывать свой поток сознания в виде монолога, который закончила такими строчками: «Почему так больно? Почему неприятно ощущать, что ты не такая, как все?». Но все это сейчас не годилось. Справиться можно было одним-единственным способом – четко и по-деловому, задавая только те вопросы, которых Симона ждет, и уж точно ни одного из перечня опасных. Хотя сейчас, наедине с ней, даже самые безопасные казались слишком рискованными.
– Об этом я тебя уже спрашивала: слухи про тебя – правда?
Симона вздохнула.
– Это твой первый вопрос?
Кейти медленно кивнула.
– Напрасная трата времени. Ответ тебе уже известен.
– Слухи могут не соответствовать истине.
Симона пожала плечами.
– Нет дыма без огня.
– Чепуха! Кое-что из того, что болтают обо мне, сущая ерунда. Например, насчет Эсме, будто я на нее набросилась.
– О! И что здесь неправда?
– Я на нее не набрасывалась. Она сама этого хотела.
Симона расхохоталась:
– Не сомневаюсь!
Что бы это значило? Может быть, она иронизирует, мол, никто бы не захотел, чтобы на него набросилась Кейти, потому что она такая уродка? Или она отнеслась к сказанному серьезно, понимая, что людей влечет друг к другу? И почему Кейти настолько трудно встречаться с этой девушкой взглядом теперь, когда они наедине? В кафе она могла смотреть на других официанток и посетителей. А здесь они были только вдвоем, и все становилось таким сложным…
– Ладно, я пропущу первый вопрос, – сказала Кейти, понимая, что это прозвучало слегка враждебно. – Когда ты все поняла?
Симона ответила без тени растерянности:
– Мне было три года. Я влюбилась в свою воспитательницу в детском саду. А потом последовало множество красноречивых знаков. – Она лениво вздернула бровь. – Дальше.