Кэролайн наклоняется вперед:
– Когда я смогу снова ее увидеть? Ты сказала, что мы поедем к ней на поезде. Ты пообещала, а мы не поехали.
– Она плохо себя чувствует, ей не до гостей.
– Когда кто-нибудь болеет, разве не время его навестить?
Стэн встречается с девочкой взглядом в зеркальце заднего вида.
– Почему бы тебе не поговорить с мамой об этом попозже, детка? Мы сейчас отдыхаем. И должны веселиться.
– Веселиться? – Кэролайн озадаченно качает головой, словно впервые слышит это слово.
У Мэри ком подступает к горлу. Она готова сделать что угодно, чтобы уберечь своего ребенка от боли: броситься под автобус, сразиться со львами, – но, может быть, она уже упустила ее?
Безусловно, пагубную роль для Пэт сыграла жизнь с Лайонелом. Пэт, выходя замуж, знала о его наклонностях, но все равно подумала, что это станет лучшим решением всех проблем: она наконец обретет независимость и вырастит Кэролайн с добропорядочным отцом. Но не быть любимой хотя бы раз в жизни… Во что это могло превратить женщину?
Сердце Мэри ноет от жалости к сестре всякий раз, когда она об этом думает, потому что Лайонел изначально предназначался в мужья ей самой. Быть может, если бы она согласилась выйти за него, дела пошли бы лучше. Он бы не возражал против того, чтобы она заводила любовников. Мог бы и сам заводить романы на стороне. Они могли бы стать друзьями.
Какой же дурой она была тогда, считая, что не может выйти замуж за нелюбимого мужчину, ведь ее жизнь должна быть идеальной! Однако она позволила Пэт сделать это вместо нее. Что ей тогда сказала сестра? «Речь тут не о тебе». И она оказалась права. Речь тогда могла идти только о ребенке.
– Мы сегодня устроим вечеринку, – объявляет Мэри. – Как ты на это смотришь? – Она поворачивается к Кэролайн. – Купим тебе красивое новое платье и кого-нибудь пригласим.
– Я никого не знаю.
– Ты знаешь меня.
– Я лучше в своей комнате останусь.
– А если мы устроим вечеринку с ужином? Ты можешь побыть с нами за столом во время десерта, если уж совсем больше ничего не захочешь. Просто поздороваешься со всеми, чтобы люди на тебя посмотрели.
– А мы не можем вместо этого сходить в больницу?
– Она бы великолепно смотрелась в какой-нибудь пьесе Чехова, – говорит Стэн. – Неистребимое желание оказаться в другом месте. – Он оборачивается и улыбается Кэролайн. – Ты принята на работу. Начнешь с понедельника.
По идее, это шутка, но Кэролайн шуток не понимает. Она в ужасе. Ее глаза вдруг наполняются слезами. Мэри отправляет Стэна за сигаретами, а сама пересаживается на заднее сиденье. Так чудесно обнимать свою дочку, гладить ее волосы, утирать слезы.