Кейти убедила себя в том, что, осматривая гардероб матери, сможет остановиться в любой момент. На всякий случай сфотографировала вещи – мало ли, вдруг мама устроила ловушку? – чтобы потом восстановить порядок полностью. Зафиксировала расстояние между вешалками, точное положение туфель, уложенные горизонтально сапоги и закрытые на молнии пластиковые пакеты с джемперами и свитерами (так шерстяные вещи оберегались от моли).
Кейти надела зимние перчатки. Она понимала, что это глупо – можно подумать, что не прикасаться ни к чему голыми руками менее аморально, – но все же сделала это.
Она сдвинула вешалки с одеждой в одну сторону и взяла серый ящик за ручку. Он оказался совсем не тяжелым. Она положила его на кровать, но испугалась, что на одеяле останется отметина, и поставила ящик на пол.
«Только в самом крайнем случае», – говорила мать. Что ж, если самый крайний случай – это ситуация, требующая немедленного вмешательства, то сейчас тот самый момент. Но Кейти отдавала себе отчет в том, что мать с ней ни за что не согласится, если узнает о ее поступке.
Ключ на крючке висел косо, зеленая ленточка была перекручена. На всякий случай девушка сфотографировала и их. Кейти удалось кое-чему научиться у своей воспитанной, бдительной матери. Из них обеих получились бы отличные детективы.
Дрожащими руками Кейти вставила ключ в замочную скважину и повернула. Она все еще могла остановиться, но не сделала этого и подняла крышку.
В ящике лежали четыре папки-скоросшивателя, все – цвета буйволиной кожи. Каждая папка была снабжена наклейкой, и каждая наклейка подписана аккуратным почерком Кэролайн: «Финансы», «Страховка», «Документы», «Распоряжения». От того, что надписи были сделаны рукой матери, Кейт стало не по себе. Она словно бы вторгалась в чужую душу. И знала: если продолжит начатое, то совершит самый ужасный поступок в своей жизни. Это был специальный, особый ящик ее матери, который она приготовила на случай своей смерти, чтобы Кейти знала, что делать, как управиться со всеми делами.
Но внизу сидела Мэри, у которой из головы ускользали воспоминания, высыпаясь, как песок, и Кейти должна была ей помочь. Следовало перестать чувствовать себя виноватой.
Она осторожно поддела пальцем обложку папки «Финансы». Ей вовсе не хотелось рассматривать банковские договоры матери или брать деньги из конверта с надписью «наличные», но ей нужно было удостовериться, что в этой папке нет ничего, имеющего отношение к Мэри. Насколько Кейти знала свою мать, та предпочла бы спрятать настоящие секреты в самом с виду неподходящем месте. Но, кроме банковской карты и сберкнижки на счет, открытый отцом (которым Кэролайн отказалась пользоваться), там больше ничего не было.