Следующее помещение, в котором оказался Сокольских, служило моргом. Сергею уже доводилось бывать в подобных местах. Он увидел: два стола для осмотра трупов, каталку, кафельные стены и пол, небольшой закуток с письменным столиком, бумагами и какими-то реактивами. Микроскоп, характерные инструменты: ножницы, скальпели, ножовки. Тут же находилась морозильная камера с тяжелой металлической дверью. Сергей подошел и, движимый каким-то странным порывом, потянул за ручку двери. Замок щелкнул и дверь открылась. Несмотря на то что здесь уже давным-давно не было электричества и морозильник не работал, в помещении было ощутимо холодно. Вероятно, сказывалась глубина. Может быть, по этой причине, а может, потому, что прошло слишком много времени, останки трупа, лежащие на металлической скамье, не издавали никакого запаха. Тело мумифицировалось. Почерневшая, высохшая плоть принадлежала когда-то высокому, коренастому человеку. Высохшая кожа туго обтягивала скелет, мягкие ткани давно разложились и высохли. Череп мертвеца, повернутый вбок, был частично разрушен, на затылочной его части красовалась дыра, обрамленная острыми осколками кости.
Птица некоторое время рассматривал покойника, машинально достал пачку сигарет, потеребил ее в руках, а потом вернулся обратно, направившись прямиком к столу.
Присел на старый стул с дерматиновой обшивкой, выдвинул ящики. Ничего интересного: рассыпанные скрепки, ручки, карманный календарик за 1986 год, какие-то бланки, банка высохших чернил. С последним ящиком повезло больше, там обнаружилась клеенчатая папка. Раскрыл. Внутри – одинокий лист копировальной бумаги. Подняв его на свет, Сокольских с некоторым трудом разобрал рукописный текст.
Это был «протокол о вскрытии». Пропуская всю медицинскую терминологию, Сергей выяснил, если вкратце, следующее: 3 мая 1986 года в морг поступило тело некоего полковника Силуянова; причина смерти – огнестрельное ранение, полученное путем выстрела в рот, в ходе чего пуля калибром 9 мм разрушила мозг и вышла из затылка; судя по позе и найденному при трупе табельному оружию, медэксперт заключил, что это было самоубийство.
Вообще, насколько знал Сокольских, непосредственно медэксперты таких выводов не должны были делать, это работа следователя. Но, учитывая специфику данной базы, медэксперт, видимо, имел более широкие полномочия. Или же писал под чью-то диктовку, теперь уже не узнать.
Также в протоколе вскрытия была приписка о том, что личные вещи погибшего находятся в шкафу № 2. Беглый осмотр выявил наличие подходящих шкафов, помеченных через трафарет цифрами от 1 до 10. Немного времени у Птицы ушло на то, чтобы ножом расшатать простенький замок и отогнуть легкую алюминиевую дверцу. Внутри лежали несколько бумажных пакетов. Распотрошив их, Сергей вытащил комитетскую полковничью форму, пустой бумажник, картонный пропуск в голубой пластмассовой рамке. Через весь пропуск, по диагонали, шла широкая красная полоса, стояли несколько разных печатей, которые меж собой роднили грозные буквы «КГБ СССР». И фото владельца. Судя по всему, человеку тому было около пятидесяти лет: скуластое, морщинистое лицо, короткий ежик волос, большое родимое пятно на щеке и пронзительный, жесткий взгляд. По всему выходило, что тело именно этого полковника лежало уже двадцать лет в подземном морге на заброшенной станции.