Едва прозвучала команда: «Грузимся!», – он прошел вслед за Иевой, опередив одного из научников, и уселся с ней рядом. Как бы невзначай покрутил головой, лишний раз отметив необыкновенно хорошенький профиль девушки. Справа от Птицы разместился поляк Марек, шумно сопя и распространяя запах пота. Сергею захотелось отвернуться в сторону от подобного амбре, но слева сидела Иева, и получилось бы так, будто Сокольских на нее пялится.
На противоположную скамью, лицом к нему, села вторая девушка из их группы, Ольга. Она тоже была довольно привлекательна, но какой-то жесткой, первобытной красотой: сильно очерченные скулы, блестящие черные волосы, собранные в тугой хвост. Глаза у нее были серые, веселые, но ощущение было такое, словно на тебя острые гвозди смотрят. А вот улыбка – приятная, чуть пухлые губы обнажали ряд белых, удивительно ровных зубов. «С такой, наверное, целоваться здорово, – подумал Сергей. – Весьма эффектная девушка, если бы не выражение глаз».
Ольга вытянула в проход длинные красивые ноги, туго обтянутые брюками комбинезона, и прикрыла глаза. Но Птицу не покидало ощущение, что она наблюдает за ним через приопущенные веки и видит, как он хочет заговорить с Иевой, но стесняется.
Сергей почувствовал себя неуютно. «Лучше бы мужик напротив сидел, до него мне бы дела не было, пусть хоть обсмотрится. А тут, она наверняка думает: „Ну-ну парень, давай уже начинай подкатывать к моей подруге“. Только что не улыбается».
И тут Ольга, будто прочитав его мысли, улыбнулась, обнажив кончик розового языка. Птица совершенно смутился, нахмурил брови и до самого взлета не поднимал глаз от пола.
С нарастающим гулом заработали винты. Медленно, отсекая от группы внешний мир, поднялась задняя рампа. Вертолет, словно тяжелый жук, оторвался от земли и, качнувшись вперед, стал набирать высоту.
– У тебя необычное имя! – решился все же на разговор Сергей и чуть подался к Иеве.
Девушка наклонилась к нему поближе, чтобы расслышать фразу, тонувшую в грохоте винтов. Птица ощутил едва осязаемый запах ее духов – пахло цветущей яблоней.
– Это литовское имя, его дала мне мама. А фамилия – Вирулайне, папина, он из Эстонии. Я прибалтка.
По-русски Иева говорила хорошо, но с чуть заметным мелодичным акцентом. Сергей нашел его необыкновенно приятным.
– Давно в Зоне отчуждения?
– Второй год. Первый – не вылезала с научной станции, знала о происходящем только из отчетов и по работе с образцами. Потом понемногу стала участвовать в небольших экспедициях. Это четвертый мой крупный выезд за условно безопасный периметр. А ты?