– Может быть, – согласилась Вайолет. – А может быть, нам следует забраться на вершину водопада и самим посмотреть, кто там.
Куигли нахмурился и вытащил записную книжку.
– Забраться на самую высокую гору можно только по тропе, которой ходят Снежные скауты. Нам надо вернуться через Глагольно перекрытый вход, спуститься по Главной противопожарной вертикали обратно в пещеру гарнизона пантер-волонтеров, снова смешаться со скаутами и долго-долго карабкаться в гору…
– Это не единственная дорога к вершине, – с улыбкой заметила Вайолет.
– Нет, единственная, – возразил Куигли. – Посмотри по карте.
– Посмотри на водопад, – ответила Вайолет, и все трое подняли глаза на сверкающий склон.
– Уж не хочешь ли ты сказать, – произнес Клаус, – будто думаешь, что сможешь изобрести устройство, которое поднимет нас на замерзший водопад?
Но Вайолет уже снова подвязывала волосы, чтобы не падали на глаза, и оглядывала развалины штаба Г. П. В.
– Мне нужно то укулеле, которое мы забрали из фургона, – сказала она Клаусу, – и вон тот полурасплавленный канделябр, который торчит из-под обеденного стола.
Клаус вынул укулеле из кармана пальто и вручил его сестре, а затем направился к столу, чтобы вытащить из-под него странный оплавившийся предмет.
– Если тебе не нужна дальнейшая помощь, – сказал он, – я бы, пожалуй, пошел в бывшую библиотеку посмотреть, не уцелели ли какие-нибудь документы. Ведь нам все равно стоит получить из штаба как можно больше информации.
– Правильно, – кивнул Куигли и полез в рюкзак. Оттуда он достал записную книжку – совсем как у него самого, только в синей обложке. – У меня тут запасная записная книжка, – сказал он. – Может быть, тебе будет интересно завести собственную записную книжку?
– Разумеется! Как это мило с твоей стороны, – ответил Клаус. – Я запишу все, что обнаружу. Пошли вместе?
– Я лучше останусь, – решил Куигли, взглянув на Вайолет. – Я много слышал о чудесных изобретениях Вайолет Бодлер и хотел бы посмотреть на нее в деле.
Клаус кивнул и пошел к железной арке, которая вела в сгоревшую библиотеку, а Вайолет, залившись краской, наклонилась за сохранившейся при пожаре вилкой.
Едва ли не самое печальное в деле Бодлеров – это что Вайолет так и не удалось познакомиться с одним моим знакомым по имени С. М. Корнблат, который бóльшую часть жизни провел, работая инструктором-механиком в штабе Г. П. В. на Главном перекрестке ветров. Мистер Корнблат был человеком тихим и замкнутым – замкнутым настолько, что никто не подозревал ни кто он, ни откуда, ни даже что скрывается за С. или М., а свободное время он предпочитал проводить, запершись в спальне, где писал странные рассказы, или печально глядя в кухонные окна. Привести мистера Корнблата в хорошее расположение духа не мог никто, кроме исключительно способного студента-механика. Если какой-нибудь юноша выказывал интерес к глубоководному радару, мистер Корнблат снимал очки и улыбался. Если какая-нибудь девушка приносила ему собственноручно собранный строительный пистолет, мистер Корнблат хлопал в ладоши от восторга. А если какие-нибудь двойняшки спрашивали, как правильно припаять медную проволоку, он вынимал из кармана бумажный кулек и угощал фисташками всех, кто бы ни случился поблизости. Поэтому стоит мне подумать о том, как Вайолет Бодлер стояла среди руин штаба Г. П. В., осторожно снимая струны с укулеле и сгибая вилки пополам, мне видится мистер Корнблат – хотя ни его самого, ни его фисташек давно уже нет с нами: вот он поворачивается от окна, улыбается изобретательнице Бодлер и говорит: «Подите-ка сюда, Беатрис! Только поглядите, что делает эта девочка!»