Публика, однако, плевать хотела на мои различные роли за экраном. Она приняла меня бандитом, потом полицейским и считала теперь меня наделенным сверхъестественными способностями. Я делал невозможное в кадре, выполняя немыслимые трюки, всегда выходил победителем в конце фильма – или умирал, – и постепенно меня стали воспринимать как героя (даже полубога). В жизни тоже, не делая больше различия между моими персонажами и мной. Когда мы с Лаурой Антонелли позволили себе роскошь трехчасового путешествия в Нью-Йорк на «Конкорде», я имел случай испытать это на себе.
Мы спокойно и удобно сидим, как вдруг самолет начинает трясти. Пассажиры удивлены, кто-то пугается. Слово берет пилот и объясняет, что один из четырех двигателей сверхзвуковой машины вышел из строя. Он призывает нас сохранять спокойствие, уверяя, что трех вполне достаточно для полета, который только будет более долгим, так как мы перешли на дозвуковую скорость.
Несмотря на это успокаивающее объявление, мой сосед справа все так же напряжен. Он лихорадочно заглатывает рюмку за рюмкой. Через тридцать минут после первого технического сбоя происходит второй. На этот раз мы резко теряем высоту, и салон заполняется запахом гари. Снова звучит голос пилота, уже не такой спокойный, как давеча, сообщая, что сгорел и второй двигатель и нам, возможно, придется совершить посадку до Нью-Йорка. Моего соседа вот-вот вывернет, он бледен, глаза вытаращены. Внезапно он поворачивается ко мне, вцепляется в мою руку и орет: «Мсье Бельмондо, сделайте что-нибудь!»
Я ничего не мог сделать, а в Нью-Йорк мы все-таки прилетели живыми и невредимыми. Но семью часами позже!
Лотнер еще раз пригласил меня в свой фильм «Веселая пасха», тоскуя по «Полицейскому или бандиту», ибо снимался он тоже в Ницце, с Мари Лафоре в роли моей жены. Но совсем в другом жанре, водевильном. Мы с Мари и моей юной любовницей в исполнении Софи Марсо, которую я выдаю за свою дочь, составляем любовный треугольник, служащий отправной точкой к череде перипетий и, разумеется, трюков. Я проношусь на моторной лодке по острову сквозь лодочный сарай, пролетаю на машине через широкое стекло.
Вдохновенный и свежий тон фильма, зрелищные кадры, живая игра моих партнерш очаровали публику. С этим мнением не согласились критики, которым не терпелось возвестить о моем падении – они с удовольствием писали о «спирали провала», опираясь на скромное число зрителей, собранных «Авантюристами», фильмом Анри Вернея.
19. Не пишите слова «конец»
Невозможно. Немыслимо. Заранее проиграл. Я провалюсь. Я не смогу. Это слишком трудно. Выдержать три с четвертью часа, все помнить. Те, кто отговаривал меня за это браться, были правы. Я не потяну, эта роль слишком велика для меня, я в ней утону и выставлю себя на посмешище. Я этого больше не умею; я не делал этого двадцать шесть лет, с тех пор как сбежал, сверкнув пятками, из пьесы Франсуазы Саган «Замок в Швеции» ради фильма Питера Брука «Модерато кантабиле».