Итак, год 1959-й был моим эротическим годом, когда я получил все, чего добивался, и почувствовал себя богатым, как махараджа, и желанным, как Брижит Бардо в «И Бог создал женщину».
Я подпитал жажду жизни, купив «АС Бристол» серого цвета, великолепный автомобиль, в котором я буду опасно флиртовать на скорости 200 километров в час.
Мелкий дождь закапал на жирный асфальт, который его еще не впитывает. Мой оранжевый «Дофин Гордини» – игрушка точности несравненной, и я веду его, как он того заслуживает, быстро и хорошо, держа дорогу. Шарантский ландшафт с многочисленными изгибами как нельзя лучше подходит для автомобильной прогулки. Я воспользовался предоставленным продюсерами выходным, чтобы отвезти к морю десятилетнего Жерома, сына Жанны Моро, которая приехала с ним на съемки фильма Питера Брука «Модерато кантабиле», экранизации романа Маргерит Дюрас, пребывающей в зените славы после «Хиросима, моя любовь» с Аленом Рене.
Раздраженная тем, что не поучаствовала в солидных сборах фильма Луи Малля «Любовники», в котором она сыграла героиню, актриса решила стать совместно с Раулем Леви продюсером «Модерато кантабиле» и предложила писательнице и режиссеру на роль главного героя меня. Они изъявили желание увидеться со мной, чтобы составить представление, в результате чего я провел крайне неприятный вечер.
Мы встретились за столиком в ресторане, и я полагал, что они захотят со мной познакомиться, задавая вопросы. Но за весь обед они ни о чем не спрашивали, разве что официанта. Я делил трапезу с галереей сталактитов, которые, для завершения картины, неотрывно на меня смотрели.
Через полтора часа этого «дружеского» обеда Маргерит Дюрас встала со стула и, обращаясь ко мне, воскликнула воинственным тоном: «Ты совершенно не мой персонаж!» Питер Брук, не двигаясь, повторил за ней: «Совершенно».
Я встал и покинул их без слов и без сожалений. Жанна Моро догнала меня: «Не беспокойся; я-то думаю, что ты – персонаж».
Она тоже достаточно упряма. Ей удалось убедить обоих, что в их интересах взять «легендарного» актера из фильма «На последнем дыхании». Я мечтал играть с ней и подписал контракт с радостью, даже бросив ради нее репетиции пьесы Франсуазы Саган «Замок в Швеции».
Радость моя, увы, сменилась скукой и раздражением. С Питером Бруком у меня не возникло никакого взаимопонимания, и между нами был разрыв. Его первая ассистентка, Франсуаза Мальро, была любезнее.
Вдобавок – отчаянное отсутствие драматического действия, невыносимая серьезность персонажа, чья интроспекция весьма мало кинематографична, плоская, почти платоническая любовная история, полная и великолепная герметичность текста, должно быть, очень умного, ибо темного и невыносимо скучного, подорвали мой изначальный энтузиазм. Никогда еще съемки не были мне настолько в тягость.