Дверь не открывали, и лейтенант Басалаго молотил по филенкам каблуками.
– «В чем дело? – кричал он в щелку – Я был приглашен…»
Щелкнула задвижка, и на черную лестницу хлынул свет из прихожей. Открыла женщина – тощая, в желтом халате, рука ее была на отлет, а в тонких пальцах дымилась папироса.
– Кто там? – раздался мужской голос из глубины квартиры.
– Какой-то тип, – сказала женщина. – Мы его не знаем…
В прихожую вышел старик в пенсне. Постоял, о чем-то размышляя, и… браунинг из кармана Басалаго как-то очень ловко вдруг перешел в руки старика. Лейтенант растерялся.
– «Вик!» – сказал он, берясь за мочку левого уха. Старик подкинул браунинг в сморщенной ладошке:
– Нас на мякине не проведешь… Заходи!
Прошли в комнаты. Софа с атласным шелком. Возле абажура дремлет кошка. На столе разложена газета. Поверх нее – объедки воблы и корки хлеба. Неуютно, тягостно. Женщина погасила папиросу и тут же взялась за другую.
– Ну, ты! – сказала она. – Откуда ты свалился, такой молодой и красивый?
Басалаго решил оставаться вежливым:
– Я приехал из Мурманска. Вот мои документы…
Старик с женщиной переглянулись – и дружно фыркнули.
– Ты бы хоть узнал, куда идешь. Здесь бумагам не верят.
– Но я действительно из Мурманска. И хорошо знаю, куда я шел… Нам нужны вы! Именно вы, способные передать нам опыт, вынесенный вами в борьбе с царизмом. Опыт, которого мы, бывшие слуги этого царизма, никогда не имели.
– Аукнулось! – сказала женщина и вдруг зевнула.
– Кто тебе дал наш адрес? – спросил старик.
– Господин Массино… строитель аэродромов.
В прихожей щелкнул американский замок. Вошел, оттирая замерзшие уши, крепкий человек, одетый в кожанку. Не глянув на Басалаго, он выложил на стол бомбу. Два пистолета. Кусок жареного мяса. Бутылку с водкой. И еще одну бомбу.
– Семь-пять, – произнес загадочно. – На Лиговке с заворотом на Кузнечный переулок. Машина серого цвета. Две досталось шоферу, а всадник откололся в подворотню вместе с портфелем… Кто это? – сказал он вдруг, показывая на Басалаго.
– Ты его знаешь? – спросила женщина.
Незнакомец в кожанке сел за стол, долго присматривался.
– На свалку его! – сказал. – Кто станет искать, тот и определит ценность этого субъекта.
– Однако от Массино, – сказала женщина, твердо гася окурок о крышку стола, среди объедков и оружия.
Эти господа эсеры разговаривали о Басалаго в его же присутствии, словно о вещи, нечаянно доставшейся им в наследство, – о вещи, которую не знают, куда поставить или кому подарить…
– Ты чекист, – неожиданно заявили ему.
– Да нет же! – возразил Басалаго. – Еще раз говорю, что пришел, чтобы протянуть вам руку. Вы нужны! Вы не верите мне, и я могу уйти («Черта с два они выпустят», – подумал он). Но, на всякий случай, сообщаю, что ваши явки в Вологде давно уже нам известны…