Жандарм отреагировал слабо: только палец руки его, положенной на эфес, слегка дрогнул.
– Ерунда! – ответил не сразу. – Урожай выпадет, так они винище курят из хлеба бочками, на базар возами везут, граммофоны себе покупают… Откуда же быть у них хлебу?
Мышецкий промолчал, и полковник доложил:
– Могу поздравить, Сергей Яковлевич: социалист Виктор Штромберг (указанные приметы подтвердились) вчера прибыл в Уренск и остановился в номерах вдовы Супляковой.
– Хорошо, Аристид Карпович. Вы установили за ним наблюдение?
– Ну, князь, – ответил жандарм, – этому учить не нужно. Он еще на перрон не вылез, как я уже двух филерков прицепил ему на хлястик. Каждый вздох слышу…
Сергей Яковлевич был сильно озабочен сегодня.
– Так дальше нельзя, – признался он. – Пора обратиться к российской общественности.
Жандарм улыбнулся, и эта улыбка не понравилась Мышецкому:
– Чему вы потешаетесь, Аристид Карпович?
– Смешно… Где же эта наша общественность? – спросил Сущев-Ракуса. – Покажите вы мне ее! Не-ет, милый князь. Каждый сидит в своей щели, ест свою селедку и пилит на чем может: один на пианинах, а другой на гармошке. Но единого оркестра наша общественность не составит!
Громыхнув саблей, полковник подсел ближе, спросил с участием:
– Гнетет-то вас что?
– Надобно изыскивать какие-то дополнительные средства, – ответил Мышецкий, снимая пенсне. – Подскажите, если можете, как опытный человек, из каких статей я могу извлечь нужную сумму?
Сущев-Ракуса спросил тихонечко:
– А сколько вам требуется, Сергей Яковлевич?
– Ну, хотя бы тысяч десять… для начала.
– Так они же у вас в кармане.
– Что это значит? – вскинулся Мышецкий.
И полковник спокойно и обстоятельно рассказал, что в Уренской губернии испокон веку заведен порядок: встречать каждого начальника денежным подношением, собранным по подписке «для известных целей».
– И для вас, – закончил полковник, – тоже собрали.
– Поверьте, Аристид Карпович, что я не брал никаких подношений. Мое отношение к взятке вам известно!
– Знаю, – ответил Сущев-Ракуса. – Вам и не поднесли их, ибо не успели. Вы, аки буйвол, сразу накинулись на людишек-то и давай их – рогами, рогами…
Жандарм встал, натянул фуражку:
– Если не пропили еще всем миром, то денежки лежат. Раздавать-то их жертвователям обратно – волокитно и кляузно! Позвольте откланяться, Сергей Яковлевич?..
Огурцов, которого Мышецкий спросил о деньгах, даже расцвел от удовольствия. Выскочил из кабинета, и вице-губернатор услышал за дверью радостные возгласы чиновников:
– Неужто взял?.. Берет, берет… Взял, господа, взял! А мы-то, грешные, дурственно о нем думали…