– Нетрудно догадаться, князь, – прохрипел Подгоричани загрубевшею глоткой. – Я приехал вслед за вашей сестрой.
– Можно подумать, что Додо обмазана медом… Но почему вы не обратились ко мне ранее?
Подгоричани с возмущением потряс здоровенным кулаком:
– Не вы ли выпихнули меня из коляски, когда я осмелился заговорить с вами? А теперь, когда меня спровоцировали подпалить эти вонючие салганы…
– Минутку! – осадил его Мышецкий. – Вы никогда не поджигали салганов. Будьте же благоразумны. О вас и так говорят, что вы производите впечатление ненормального человека.
Даже под налетом грязи было видно, что Подгоричани сильно побледнел:
– То есть… как это – не поджигал? Ведь меня схватили почти что за руку. Правда, я был немного подшофе, как и положено по доброй традиции кавалергарда, но…
– Перестаньте! – возразил Мышецкий. – Вам это только кажется. Или вы действительно не в себе, Анатолий Николаевич? Вы никогда не поджигали никаких салганов. И вы даже не знаете, что такое салганы…
Подгоричани уткнулся головой в колени и глухо зарыдал. Сергей Яковлевич выждал и уверенно заговорил:
– Анатолий Николаевич, я предлагаю вам восстановить свое честное имя…
– Каким же путем, князь?
– Единственно доступным для вас – ратным…
Подгоричани крепко задумался.
– Так, – сказал он. – А сколько вы дадите мне, князь, если я избавлю вас от своей неприятной особы?
Мышецкому стало интересно измерить степень низости, до которой может пасть этот человек, и ответил:
– Три рубля… Вас устроит?
И три рубля исчезли в лохмотьях бывшего кавалергарда. Сергей Яковлевич встал и повернулся к дверям, но Подгоричани вдруг задержал его:
– Постойте, князь, постойте… Мне что-то это перестает нравиться.
– Что вам угодно, граф? – спросил Мышецкий вежливо и заметил в глазах Подгоричани какой-то настороженный блеск…
– Три рубля – и все? Да как вам не стыдно, князь! Благородный человек… Сумейте же оценить мой подвиг! Не поджигал салганов – согласен. Но тогда подскажите, сколько и с кого мне просить за то, что я не поджигал их.
– Что-о? – удивился Мышецкий и припечатал: – Но вы же действительно их подожгли!..
И за три рубля Подгоричани был вывезен из губернии.
Между тем Влахопулов призывал Мышецкого на помощь. Своих сил у него уже не осталось. Симон Гераклович собрал у себя всех лесных перекупщиков, которые уклонялись от приобретения треповского леса.
Сергей Яковлевич оглядел свору спекулянтов, запуганных угрозами губернатора.
– Что у вас тут происходит? – спросил он.
– Вот, полюбуйтесь, – показал Влахопулов на перекупщиков. – Уперлись в тридцать тысяч, и ни копейки больше! Сами не замечают своей выгоды… Лес-то, болваны, видели вы – какой? Деревце к деревцу, словно сахар.