– Ты почему сразу не выдал преступника князя Одоевского?
На это Жандр отвечал царю слишком дерзко:
– А вы, будь на моем месте, способны выдать друзей?
Плачущая, еще больше поседевшая Варвара Семеновна обняла выпущенного из крепости Жандра, который для историков так и остался лишь “причастным к декабрю 1825 года”:
– Любимый мой... один ты у меня остался!
Грибоедов тоже был арестован, но содержался в помещении штаба. “Горе от ума” было тогда слишком известно, а сам автор комедии обладал таким обаянием, что часто уходил из-под ареста, появляясь в доме Жандров со штыком в руках.
– Откуда штык у тебя? – спрашивала Варвара Семеновна.
– Да у часового отобрал. Ему-то давно надоел, а пойду от вас ночью, так лучше со штыком... безопасней!
Отныне жизнь Миклашевич протекала под секретным надзором полиции, имя ее совмещали с именем вдовы Рылеева, а сыщики доносили о ней царю в скверных словах: “Старая карга Миклашевич, вовлекшая в несчастие Жандра, язык у нее змеиный...” Правда, что декабристы остались для женщины дороги на всю жизнь, и в своем романе она воскрешала их светлые образы. А. А. Жандр, уже глубоким стариком, рассказывал молодежи:
– Под именем Заринского она вывела Сашу Одоевского, под Ильменовым – повешенного Рылеева, а в молодом Рузине можно узнать Грибоедова. Характеры их, склад речи, даже наружность этих образов совершенно сходны с оригиналами. О, как они далеки от нынешних молодых людей! Варвара Семеновна лишь перенесла своих героев в былое время собственной младости, но в святости сохранила их гражданские и моральные идеалы.
Весною 1828 года Грибоедов успел прочесть первые страницы романа, а вскоре получил назначение посланником в Персию; он был печален и, прощаясь, трагически напророчил:
– Нас там всех перережут... Вспоминайте обо мне!
Грибоедов подарил Жандру свой список комедии “Горе от ума”, которую ему не суждено было увидеть – ни на сцене, ни в печати. Варваре Семеновне он тогда же сказал:
– А вы пишите... не боги горшки обжигают! И нельзя втуне хранить бесценные сокровища своей памяти о минувшем.
Издалека приходили от него письма. Грибоедов сообщал Варваре Семеновне из Эчмиадзина: “Жена моя по обыкновению смотрит мне в глаза, мешает писать, зная, что пишу к женщине, и ревнует... немного надобно слов, чтобы согреть в вас опять те же чувства, ту же любовь, которую от вас, милых нежных друзей, я испытывал в течение нескольких лет...”
В январе 1829 года Грибоедова не стало.
– Теперь-то уж я закончу роман, – решила Миклашевич, – дабы исполнить предсмертную волю моего друга...