Вернувшись к фортам Эмбы, Перовский отправил в Петербург донесение о том, что поход на Хиву закончился неудачей.
– Теперь, – сказал он офицерам, – надо спасти живых и вытащить с Эмбы всю нашу артиллерию, но... как вытащить, господа?
И опять на помощь русской армии пришли киргизы Айчувакова, пригнавшие для нужд экспедиции тысячу своих последних верблюдов. Но этого было мало! Артиллерию со здоровыми людьми решили оставить на Эмбе, а всех больных везти на оренбургские “квартиры”. Верблюдов батовали в тройки, как лошадей, впрягали их в повозки, на которые навалом складывали больных. Перовский велел посадить в сани и усачей ветеранов, которые в молодости брали Париж.
– Париж-то мы взяли, – говорили старики, – а вот Хивка эта поганая не дается. Погода, вишь ты, здесь другая! Там виноград и здесь виноград, но погода, братец, никуда не годится... Ну, ладно! Ишо дадим хану полизать с шила нашей вкусной патоки...
Долго тянулись в безлюдье обозы. Наконец пустыня сменилась степью, из-под снега выторкнулись тощие голики кустиков.
– Слава Богу, – крестились ветераны. – Вот и розги объявились, а то ведь раньше такая голь, что смотреть не на что...
А вскоре увидели они избы, идущих с коромыслами баб в тулупчиках, детишек, что катались с гор на козлиных шкурах, – это была казачья станица Ильинская. Перовского здесь поджидал тарантас.
– Гони... домой! – сказал он, упав на диваны.
Покинув Оренбург 14 ноября 1839 года, губернатор вернулся 14 апреля 1840 года: хивинская эпопея взяла ровно пять месяцев, почти полгода неслыханных страданий. Я рассказал лишь ничтожную толику из тех бедствий, которые выпали на долю российских воинов!
Отъезжая в Петербург, Василий Алексеевич отдал распоряжение к подготовке нового похода на Хиву.
– Теперь пойдем весной, – сказал он. – Нет таких ворот, которые не раскрылись бы перед нашим солдатом...
Военный министр граф Чернышев встретил его словами:
– Ну, Перовский, ты приехал оправдываться?
– Приехал, дабы утвердить план нового похода на Хиву.
– Ты уверен, Перовский, что блистательному царствованию нашего мудрого государя недостаточно одного позорного похода, и ты желаешь опозорить его величество вторично?..
Было очень жаркое лето в столице, Николай I отдыхал от русских дел на курортах Эмса, а Перовского, как неудачника, придворные старательно избегали. Поджидая царя, Перовский проводил вечера в кругу петербургских литераторов. Наконец император вернулся из Эмса, и Чернышев велел Перовскому быть завтра в Михайловском манеже. Василий Алексеевич надел мундир атамана казачьих войск, украсил грудь завитком аксельбанта, нацепил все ордена. Явившись в манеж, он подчеркнуто нарочито не пожелал стоять в группе придворных и разгуливал поодаль от них.