– То есть он для тебя уже особенный? – подхватила Катя.
– Он однозначно особенный, и таким всегда был. Вы видите это сами. Возможно, он как-то реагирует на меня, но это, повторюсь, нормально, и если я не буду акцентировать на этом внимание, то все сойдет на нет. Мы разъедемся, и он забудет меня.
– И Миша тебя забудет, и Юра… Ты не думаешь, что сама не совсем адекватно оцениваешь свою роль в их жизни?
– Это просто физическое влечение. У него никого нет. Я не самая красивая девушка в его окружении, но я рядом. И он, возможно, немного реагирует. Но он знает цену всему этому и держит себя в руках. Ира, не надо так хихикать! На самом деле я удивлена, что не особенно страшусь этого переезда. Потому что действительно я почти и так живу у них. И за несколько месяцев ничего не произошло. Не было комплиментов, цветов, ухаживаний. Мы выходили два раза в свет как пара, но это было… Это было в рамках приличия.
– Ты хорошо себя уговариваешь! Даже чувствуется, как ты себе веришь! – добавила Вика, моя самая здравомыслящая подруга. – Я его не видела, но, судя по тому, что вы описываете, он либо очень нерешительный и тебе нечего опасаться, либо у него сильная воля и… ты должна понимать, что он не выдержит и взорвется. Ты его еще и к нам на танго приводишь.
– Что!? – одновременно удивились Ира с Катей. – Ты с ума сошла?
– Или у тебя с ним игры такие? – продолжила Вика. – У меня кошка, прежде чем съесть еду, с ней играет.
– Я не собираюсь его есть. Давайте прекратим этот разговор, потому что я не знаю, что еще вам сказать. – Я оставила тесто, вымыла руки, взяла бокал и плюхнулась на кучу чего-то мягкого, к девочкам. – Вы мои подруги, самые близкие, пожалуйста, поддержите меня. Мне с этими двумя хорошо, и я чувствую, что они – то, что мне сейчас в жизни нужно. По большому счету моя позиция очень эгоистична, но… Я обещаю себе, что не перейду черту и не оставлю их с разбитыми сердцами. Да, Юра мне нравится, это правда. Но я не чувствую к нему какого-то особого влечения. И у него ко мне тоже ничего такого нет. Он смотрит на меня, он уделяет мне больше внимания, чем другим женщинам, это и слепому видно. Но я думаю, что это все может закончиться безболезненно. Он не перейдет границу, потому что очень дорожит своей свободой. Ему тридцать четыре года! Если до меня он держался, то вряд ли падет сейчас. Я не настолько высокого о себе мнения. То, что он понял, что быт можно разделить с кем-то еще, говорит только о том, что он нормальный человек. Но его сердце – при нем.
– А когда тебе от мужчины нужно было сердце? – спросила Катя.