Он хотел ее. Он это понимал, и уже перестал задаваться вопросом «почему?». Он не знал ответа, и он уже согласился со всеми своими доводами на тему «Почему я не могу ее хотеть». Но логические умозаключения разбивались о… Он чувствовал сильное желание иметь эту женщину, не выпускать ее, остановить, оставить себе! «Я – дикарь. Что со мной?» – он сжал виски и вышел на балкон. Коварный апрель обманывал теплым воздухом, он знал, что, стоя здесь в футболке, он простудится, но из двух зол он выбрал меньшее. Надо остыть.
Юра никогда не хотел женщину так сильно, так заочно, не находясь в ее присутствии, не прикоснувшись к ней толком ни разу, не дав ей себя поцеловать. Он как-то рассказал Олегу о своем сексуальном опыте. Тот долго не мог прийти в себя. Не мог поверить. Юра не стыдился своей неискушенности. Физически он был способен на большее, но не морально.
Юра удовлетворялся быстро и незатейливо, и все. Он не понимал, как можно получать удовольствие на протяжении даже хотя бы одного часа? Ради чего стараться и доводить женщину до оргазма? Это акт вежливости, да. Иногда он его совершал, иногда нет. Он не всегда был вежлив. И он никогда не хотел женщину вот так. Чтобы она была где-то в другой комнате или даже уезжала в командировку, и чтобы он следил на сайте аэропорта за статусами ее рейсов, удачно ли они приземлились. И чтобы слушать ее шаги по квартире, и чтобы ловить ее запах. Мишу хотелось прогнать. Но, незадача, она уйдет вместе с сыном! Нельзя рисковать, нельзя отпугнуть ее. Другой такой он для Миши не найдет. Фобия сына никуда не исчезла, он все так же прятался от жены Игоря Борисовича и уходил с детской площадки, как только туда набегали мамочки. Ему нужна была только Маричка.
Апрельский ветер не только пронизывал, он еще и приносил запахи. Юра вдохнул свежий аромат. Может, это все весна? Гормональный всплеск, и он готов спариваться, как все живое? «А тридцать четыре года до этого я мертвым был, что ли?» – вздохнул он и вернулся на кухню. Поставил чайник, включил телевизор и попал на ее телеканал. «Она, наверное, оставила», – объяснил он себе, потому что сам он украинские телеканалы никогда не смотрел. Шла ее программа. Он не следил за эфиром, пока не услышал ее голос. Повернулся. Это был сюжет о порнобизнесе: перечисление украинских порнозвезд, законное регулирование, какие-то политики, потом она пошла в эту фирму. Лица сотрудников закрыты. А кто это снимает? Скрытая камера, она говорила, он вспомнил, в виде пуговицы. «Вообще-то это запрещено», – он нахмурился.