С мрачной миной душегуб, оправившись, отступал. Не спеша делая шаги назад, обходил по кругу. Где-то близко бились Вяшеслав и Ждан, Пребран слышал их рычание и лязг оружия. Мелькнули в темноте ещё фигуры — его заметили. И уже пятеро, набежав, теснили княжича к зарослям, в которых пролегала речушка. Раздался громкий окрик, отвлекая нападающих. Вяшеслав с остервенением бросился в бой, сбивая с ног одного, полоснув по плечу другого, накидываясь на третьего. Княжич занёс меч, рубанул по плечу ближнего косматого громилу, вместо него предстал другой, в грудь ткнулось что-то тупое, но отчего дыхание всё же вылетело надолго. Не разбирая, что это было, он развернулся, захватывая татя, повалил его наземь уже со сломанными позвонками. По венам, казалось, вместо крови разлился жидкий огонь, заполняя голову, горячил. Воздух ворвался в грудь так же резко, как и пропал, от чего лес перекосился набок и вдруг закружился, едва не опрокинув мужчину в снег, но тело преданно подчинялось воле хозяина. Враги теряли своих воинов, а в том, что это были какие-никакие, но подученные в ратном деле люди, княжич и не сомневался. Уже остерегались нападать так рьяно, но всё одно их сбегалось всё больше, хоть на снегу лежал уже не один десяток.
— И откуда же, поганые, стекаются? Их тут тьма тьмущая, — подступив, ударившись спиной о спину княжича, проговорил воевода.
— Ждан где?
— Был жив…
Пребран пронизывал нападающих взглядом, словно жалом. Они, не давая долго передохнуть, наступали, давили, решаясь поскорее прикончить если не замученных, то достаточно вымотанных воинов. И всё же тело безысходно предавало, как бы отчаянно ни бился дух внутри, силы утекали, удары уже получались не такими тяжёлыми и быстрыми. Все смешалось: и небо, и земля, и кровь его и чужая на руках и одеждах. Кажется, его всё же зацепили — резало острой болью бедро до самого колена, на лоб стекала кровь. Он даже не заметил, как получил раны, ярость продолжала ослеплять, не отпускала, брало и отчаяние за то, что сейчас где-то остались Гроздан и Никрас. Душа рвалась в пропасть от мысли, что их больше нет в живых, и вновь появлялись откуда-то силы. До сознания не сразу долетел чей-то клич, грозный, как гром. И только потом помутневшим от пульсирующей ярости и дрожи взором Пребран различил всадника, а потом и ещё двоих.
— Назад! — рявкнул один из них.
Только потом княжич понял, кому была дана команда, когда разбойники отступили. Замелькало режущее глаза пламя факелов, что поплыли по лесу вереницей, приближаясь к ним. Пребран сжал рукоять задеревеневшими от натуги пальцами, рванулся было вперёд, но твёрдая рука воеводы сковало плечо железной хваткой, обрывая последние силы в нём.