— Нет, не спрошу. Ты моя, уже давно, с первой встречи, взгляда.
Даромила выдохнула, будто до этого держала воздух в груди, и вдруг сделала то, чего он никак не ожидал — подалась вперёд, обнимая его, обдавая своим дурманным сладким запахом, обнимая его сама, прильнув тонким телом, оплетая руками шею, кладя голову на плечо и не говоря ни слова. Но слов и не потребовалось, этим было всё сказано. Он прижал её к себе крепко, с жадностью вдыхая запах её кожи и волос.
* * *
Ладимира заменила берёзовою лучину, вновь взялась за работу, вышивая ворот платья, в нём она выйдет к своему мужу в святилище, чтобы соединиться с ним узами. Взялась она его готовить после того, как уехала из острога доловская дружина, забрав с собой все переживания, что так тяготили её сердце. С того мига, как княжич принёс Даромилу в острог, она поняла, что уже напрасно ждёт чего-то, расточая свою силу, которую направила не туда, куда нужно было. Хоть и не забудет никогда свой поход в Орушь. Весть о том, что князь пал, облетела уж все веси, и среди общинников только и слышны были разговоры о новом молодом князе, что скитался двадцать лет по землям, и наконец, занял своё положенное место. Тревожно делалось от этих слухов, всё же неизвестно, чего ждать от нового вождя, и в тоже время теплилась надежда, что жить станет поспокойней, улеглась и боль утраты сестёр, хоть порой накатывало такое отчаяние, что вся подушка мокрой становилась за ночь.
Ладмира вздрогнула, когда в дверь привычно постучали. Отложила шитьё и, поправив косу, осторожно, чтобы не разбудить домочадцев, оделась, обула сапоги, вышла в сени. Тут же её сжали крепкие объятия, в темноте и не разобрать лица Даяна, его теплые ладони охватили её лицо, и в следующий миг горячие губы прижались к её губам. Ладимира хоть и ответила, но посторонилась, унимая пыл, коего в юноше пребывало много, так и зайти может далеко, тем более, когда у самой внутри тугой узел неги завязывался, раскатывая волны дрожи. Осталось до тепла чуть, а там и опоясаться понёвой да надеть на волосы повой недолго, как и должна носить каждая замужняя женщина. И волнительно, и страшно делалось от того, и одновременно хотелось этого всем сердцем.
— Зачем пришёл? — спросила она, опираясь о стенку.
— Увидеть тебя.
Даромила засмеялась тихо.
— И что, видишь? Темень-то тут какая.
— Вижу, — возразил он, — ещё как вижу, — начал снова наступать.
Ладимира было ускользнула, как шум, что поднялся, во дворе заставил обоих насторожиться. Даян бросился первым к двери. Ладимира поспешила за ним, выбегая на крыльцо.