Ладмира замерла.
А дальше что? Выйдет за него и станет жить, и горе постепенно да забудется. Не спокойно сделалось, не хорошо всё — свою жизнь устроит, бросив Найду да Золину? Бесчеловечно. Найда постарше, сильная, она сможет ещё выстоять, а вот Золина, семнадцать вёсен ей только. И тут-то Ладимиру прошибло, что даже в жар бросило. К Ярополку идти нужно, просить подмоги, пока ещё есть на то время, пока далеко не ушли!
Ладимира с ожесточением полоскала рубаху и, пока стирала, замысел этот всё креп. Должна попытаться, зато потом не будет терзаться тем, что могла бы вернуть родных сестёр, а не попыталась. Только кто отпустит её ныне?! Радим не позволит. Молча? Что б никто не узнал? Девушка так и села бессильно на лавку рядом с бадьёй, сознавая всю безысходность своего положения. Как добраться до Оруши в одиночку, когда разбои кругом? Безрассудно, а тем более, молодой девушке. С обозом? Да только в ближайшее время никто не замышляет покидать острог, а чужих ждать — только время упускать. И тут-то Ладимиру пронзило. К княжескому отряду прибьётся, с ними и безопасно.
Девушка тут же помрачнела, осознавая все будущие последствия её своеволия. Если пойдёт, Радим прогневается, может не пустить обратно. Как объяснить потом, куда и зачем ходила? Поверит ли? А Даян? Озлобится. Возьмёт ли после в жёны? Да если не возьмёт, больно-то надо. К нему и душа совсем не тянется, разве только обязанность перед всеми. Впервые задумалась крепко о том, может ли жить с нелюбимым. Не сможет, не пошла нравом покладистым в сестриц. Не жизнь будет, а мука, разве только потом свыкнется, но эта доля совсем не радовала. Да будь, что будет, а найти девок должна попытаться. Их не бросит.
В избе светлело, день набирал силу, возвращались с берега один за другим, а то и толпами селяне. Ныне тихо будет в остроге, кто отсыпаться станет после двух бессонных ночей, а кто — чинить ограду вокруг поселения да латать сбитые с петель ворота и двери. Как бы не разъедала душу скорбь, а нужда не ждёт, некогда бросаться в пучину отчаяния, ещё нужно зиму выстоять.
В горнице становилось шумно и тесно, родичи, ставя валенки сушить на полати, валились с ног по лавкам, молча, не разговаривая, не спрашивая ни о чём. Ладимира всё ждала возращения Даяна, косилась на дверь, ожидая с замиранием и страхом стук, но юноша не появлялся, и от сердца словно глыба отодвинулась, а когда стало темнеть, девушка совсем упокоилась.
К ужину поднялись и старшие, к тому времени Ладимира наварила ушицы из щуки, спекла хлеб да лепёшки с грибами. Хорошо, что в закромах ещё оставались припасы. Рыбу наловить не сложно в проруби, другое дело, где муку брать.