— Поговори с ним, — вдруг попросила княжна. — Очень хочется поглядеть на чужаков.
Даромила помрачнела. Она бы поговорила, да только Ярополк задушит её, ежели она попытается заикнуться о том. Он перестал её слышать уже давно, а точнее, никогда не слышал, да к тому же ещё и слепой. Тут она спохватилась, ведь так и не поговорила с Искрой о том, о чём хотела!
Даромила повернулась к золовке.
— Ярополк не станет меня слушать, нам сейчас… очень тяжело, — Даромила запнулась, оказалось, что говорить об этом и не так-то просто, а тем более, лгать, но сердце уже давно решило всё. Ненужно ей ни это богатство, ни тын. Уж лучше сама будет по себе, чем такую долю терпеть.
Лицо Искры вмиг посерьёзнело. Верно и она размышляла о брате, ведь с Даромилой Ярополк уже как год живёт вместе, и дитя ещё не зачали, а уж время-то ко второму наследнику подходит. С первого раза не получилось, это верно, видно тогда боги смилостивились над княгиней, и можно ей ещё спастись, чтобы не загубить вконец свою жизнь.
— Отец волнуется о вас, это да, — призналась Искра. — Ждёт он от сына наследника, только Ярополк о том с ним и говорить не желает, мол успеется.
Даромила, подчиняясь внутреннему порыву, будто что-то толкнулось в груди, ждавшее сего мига, невольно подняла руку, накрыла ладонью похолодевшие пальцы Искры.
— Не будет у нас никого, — сказала твёрдо, глядя прямо в глаза золовке.
Искра смотрела на неё долго, верно ища слова подходящие, но так и не находила. Бесшумно только трепал ветерок пряди тёмных волос, ложился на правую сторону лица солнечный свет, который то становился ярче, то блек. Только тут, наконец, девушка начала осознавать, какая это страшная беда.
— Значит, Ярополк ещё ничего не говорил вам? — отвернулась Даромила, продолжая притворяться.
Совесть на миг да кольнула — на деле не так-то просто облечь в слова то, что вслух боится каждая женщина сказать. И понадеялась, что золовка сама смекнёт, о чём именно нужно сказать отцу-князю: не просто о том, что зачать княгиня не может, но и о том, чтобы жену себе Ярополк ещё одну подыскивал. Вертелись на языке слова эти, но Даромила сохранила их в себе, о том они сами додумают. Княгиня убрала руку, чувствуя, как камень с души падает, но Искра вдруг схватила её сама, сжала крепко.
— Может, ещё время нужно. Образуется.
Даромила горько усмехнулась. Всколыхнулись в груди разом все обиды, что причинил ей князь. Прикусила язык, сглатывая поступающий ком, заскребло на сердце. В самом деле, как бы ни хотелось, не жаловаться же ей, как бьёт её Ярополк, срывая злость, как обвиняет и унижает её, как измывается, и как противно ей ложиться с ним в одну постель. А ведь она ничем перед ним не провинилась. Выплеснуть это, и Искра, наверное, разочаровалась бы в брате, или обратилась бы ей лютым врагом, обвиняя во лжи, ведь для княжны Ярополк был горячо любимым братом.