— Он таким не был. А ныне к пирам пристрастился.
Даромила в изумлении посмотрела на Искру. Уж не хочет ли та обвинить её во всём?
— Знаешь, матушка учила, что женщина лепит своего мужа.
Даромила, расстегнув ворот и распахнув накидку, присела на скамью, смотря на Искру неотрывно.
— Я его не узнала вчера… Мне от того больно, что он скатился до подобных поступков, — сказала она.
В глазах Искры, смотревших на неё миг назад с равнодушием, зажглись злобные огни с примесью насмешки. Вчерашнее происшествие, когда Ярополк при всех зажал чернавку, верно у всех теперь на слуху. Положение её в княжестве усугублялось.
Сердце заколотилось часто, Даромилу затрясло. Сжала пальцы в кулаки, пытаясь сохранить спокойствие, но напрасно, не получалось, рвался наружу гнев. Ощутила, что близка к срыву.
Потемневшие, ставшие тёмно-бронзовыми глаза Искры продолжали выжидающе блуждать по ней, смеясь. И сейчас она ничем не отличалась от своего брата, такая же каменная, холодная. Ошиблась в ней. Яблонька от яблони…
Много ядовитых слов бушевало внутри, но Даромила усилием воли сдержала в себе кипящий поток чувств. Уж перед золовкой она не обязана оправдываться.
Переждав затянувшееся молчание княгини, Искра заговорила:
— Я передам отцу всё, что ты говорила. В самом деле, нужно что-то решить… Не позволю, чтобы жизнь Ярополка была загублена. Но в Исбовь поеду не скоро… — Искра запнулась на полуслове.
Причина, по которой она задерживается, была ясна, как белый день — сильно же она заинтересовалась княжичем.
Княжна, повертевшись, пошла к выходу. И как только створка прикрылась, лёд хлынул по спине Даромилы, намертво заковывая душу. Она, нахмурившись, отвела взгляд, наткнувшись на подсвечник, схватила его, сжав в ледяных пальцах, замахнулась было, силясь кинуть в дверь, но застыла, дыша часто и глубоко. А затем, поставила его обратно. Надо же! Не думала, что дойдёт до такого отчаяния. Дыхание дрожало, она снова глубоко вздохнула-выдохнула. Пусть катятся все: и Ярополк, и его сестрёнка любимая, и вся Орушь. Она уже приняла решение, и всё идёт к тому, вот и пусть Искра передаёт, что видела. Но с другой стороны… Пойдёт слава чёрная, нехорошая о ней, и во всём этом безумстве жаль ей родичей, которые примут на себя всю грязь за несчастную дочь.
Княгиня опустила голову, понурившись. Нет, не доставит она такого удовольствия им, не станет ходить как в воду опущенная! Опомнившись, Даромила выпрямилась, прошла к зеркалу. То, что увидела в отражении, совершенно не понравилось ей, даже пошатнулась. Где её прежний блеск глаз? Нежный бархат кожи? На неё смотрела уставшая замученная девушка. Даромила не узнала себя. От той её прежней не осталось ничего. И когда успела так измениться? Когда её столкнули в такую яму, в которую каждый готов плюнуть?