— Виктор Николаевич, Вы оказались правы, — произнесла Волкова и снова полезла в карман плаща за платком. — Моя дочь, как выяснилось только вчера, действительно около шести месяцев встречалась с сотрудником отдела моего брата. Зовут его Покровский Виталий Олегович, ему тридцать девять лет. Мой брат, Михаил Петрович, пришлёт его завтра к Вам в МВД. Я хочу, чтобы Вы его допросили по-настоящему, как это умеет делать милиция.
— Михаил Петрович, Вы же сами можете решить этот вопрос одним росчерком пера. Напишите заявление и Покровского сразу же посадят.
— Дело не в Покровском. Я сам с ним разберусь, поверьте мне. Дело всё в чести моей племянницы. Я не хочу, чтобы эта история стала достоянием гласности. Пусть все друзья и подруги моей племянницы считают её чистой и непорочной.
— Мы с братом надеемся на Вашу порядочность, Виктор Николаевич, — произнесла Волкова. — Пусть этот разговор останется между нами. Кстати, я вчера, находясь под впечатлением нашего с Вами разговора, написала на Вас жалобу. В ней я просила активизировать розыск моей дочери и оказать Вам помощь со стороны опытных работников вашего управления.
Она достала из сумочки большой объёмный пакет и молча протянула его мне, затем поднялась с лавочки, и мило улыбнувшись мне, направилась вслед за братом, который быстрым шагом шёл к ожидавшей его машине.
Я проводил их взглядом и посмотрел на свои наручные часы. Было около восемнадцати часов. Немного подумав, я решил не возвращаться обратно на работу. Подняв воротник куртки, я медленно направился в сторону улицы Горького.
* * *
Тихонов, как и обещал, сдержал своё слово. Покровский позвонил мне в начале второго дня и сообщил, что готов встретиться со мной после восемнадцати часов вечера.
— Хорошо. Будем считать, что мы с Вами договорились, — произнёс я. — Единственное, о чём я Вас прошу — это не опаздывать. Просто я не люблю непунктуальных людей.
Несмотря на то что Покровский работал в Обкоме партии, я смело озвучил ему свою просьбу, так как хорошо знал, что Покровский проглотит подобную реплику.
Как мы и договаривались, Виталий Олегович позвонил мне ровно в восемнадцать часов и сообщил, что находится в помещении для посетителей. Накинув на себя куртку, я спустился на первый этаж и пригласил его проследовать за мной в кабинет. Через минуту он вошёл в кабинет вслед за мной и растеряно остановился в дверях.
— Проходите, Покровский, — обратился я к нему. — Не нужно стесняться, здесь кроме меня больше никого нет.
Покровский сделал несколько шагов и снова остановился в нерешительности.