Ребята зашумели, обсуждая сложившуюся ситуацию. Каждый говорил, стараясь убедить другого в необходимости противостоять группировке Галкина.
Время истекло, Лобов поднял руку и произнёс:
— Кто из вас решил уйти? — спросил он ребят.
Однако никто из ребят не встал и не вышел.
— Фомич, у меня вопрос. Получается, что с сегодняшнего дня мы превращаемся в таких же бандитов, как и люди Галкина. Скажи, чем мы будем отличаться от них?
Лобов посмотрел в сторону говорившего парня и улыбнулся.
— Гаранин, неужели, для тебя так важно, как тебя будут называть люди? Главное сейчас — быть при бабках. Пока мы все работаем, и нам вроде бы всего хватает. Но это пока. Вы посмотрите, как живут отдельные люди, и вы сразу же поймёте, что они живут не на законно заработанные деньги. Это жулики, и я думаю, что если их тряхнуть, то они в милицию не побегут. Вот с этими людьми мы и будем работать. Сейчас, я думаю, нам нужно достойно проводить нашего товарища. Пусть все видят, что в городе есть сила, которая в состоянии отомстить бригаде Галкина.
Ребята разошлись. Каждый из них хорошо знал, что он должен делать конкретно. Кто-то поехал на кладбище, кто-то пошёл по соседям — собирать деньги на похороны.
Через три дня состоялись пышные похороны Громова. Таких похорон город не видел ещё. Впереди процессии шли молодые девушки, которые бросали на дорогу алые гвоздики. Привезённый из Челнов духовой оркестр честно отрабатывал заказ. Процессию сопровождало человек пятьсот как минимум. Людской поток, словно вода, заполнил узкие улицы города. Для того, чтобы похоронная процессия не перекрыла транспортные артерии города, её сопровождали работники милиции.
Помянув покойного, Лобов с ребятами снова собрались в кафе.
* * *
Галкин, как всегда, был в подпитии. Сегодня явно был его день. Они только что приехали из Менделеевска, где встречались с одним из бизнесменов города. Как ни упирался предприниматель, Галкин всё-таки сумел склонить его к совместной работе. Сошлись на двадцати процентах от чистой прибыли. Решающим аргументом в их переговорах оказался пистолет, который показал предпринимателю Галкин.
Галкин свернул за угол дома и, убедившись в отсутствии людей, решил справить малую нужду. Он повернулся лицом к забору и стал медленно расстёгивать ширинку брюк. Вдруг в глазах его потемнело, забор закружился, словно волчок, и он упал на землю.
Галкин очнулся в полной темноте. Голова его раскалывалась от боли. Он провёл рукой по волосам и понял, что его волосы слиплись от крови.
— Если это кровь, — подумал он, — то я, значит, здесь уже давно.