А стреляли, как оказалось, из охотничьего ружья. Пистолетная пуля оставила бы в стекле пробоину, а крупнокалиберный жакан разнес окно вдребезги. Ружье не нашли, гильзу тоже. Судя по всему, оружие преступник унес с собой, вместе с гильзой в стволе.
— Да не страшно, — не совсем искренне, но вполне бодро сказал Никита.
— Кому-то ты покоя не даешь.
— Кому? Петрушин у нас, он не мог.
— Вот и я о том же… Ты искал Игонину, что ты узнал?
— Да ничего особенного…
— У Кондаковой был?
— Адрес у нее узнал, где Игонина останавливалась, когда к Олегу в часть ездила… Или могла останавливаться…
— Зачем тебе?
— Она могла останавливаться у тетки Петрушина. Там же она с ним познакомилась. Возможно, очень близко.
— Петрушин у нас.
— А Вероника — у его тетки.
— Это точно или просто твое предположение?
— Не точно, но я так думаю.
— И тебя решили остановить, — предположил Плетнев.
— Вопрос, кто это сделал.
— И еще вопрос, откуда узнали.
— Кондакова бы не успела предупредить.
— А могла?
— Темная она лошадка… Да и зачем ей сообщника предупреждать? Гораздо проще было бы Веронику в другое место перевезти.
— А тетка бы сказала, что Вероника была у нее.
— Ну да, — кивнул Никита.
Убили бы его, и никто бы не поехал к тетке Петрушина.
— За Кондаковой надо наблюдение установить, — выразительно посмотрел на него Плетнев.
— Нет, — возразил Никита, — я в Нижний поеду. К тетке.
— Без тебя съездят.
— А если мне страшно?
— В смысле?
— Два покушения на одно дело — это слишком. И если я не преодолею свой страх, то просто не смогу работать. А страх я могу преодолеть, если пойду дальше… вернее, до конца.
— Может, тетка здесь и ни при чем? Просто преступник знал, что ты можешь появиться у Кондаковой, подкараулил тебя… В прошлый раз ты был у нее ночью, вчера ночью…
— Вчера — вечером.
— Поздно вечером… — не совсем согласился Плетнев. — Баба она красивая. Ты что, повадился к ней?
— Да нет, — смутился Никита.
— Может, она и попросила тебя отвадить.
— Не знаю.
— Или ей просто не нравится, что ты кружишь над ней, как тот ворон. Игонина убил Кондаков, и точка. А ты с этим не согласен. Ищешь, рыщешь… Еще и Петрушина выявил…
— Петрушин сказал, что видел, как Кондаков нож выбросил. Елизавета это категорически отрицает.
— Видимость создает. Я не я, и корова не моя…
— И Петрушин видимость создает. Невиновности. Знает, что доказательств против него нет…
— Доказательств нет, — вздохнул Плетнев. — И даже тебя пытался убить кто-то другой.
— Так, может, это уловка такая. Подговорил своего сообщника… Что вы там про корову говорили?
— Где-то гуляет эта корова. С ружьем… А Петрушина отпускать надо.