– Ой, извини. Я долго спала?
Они въехали на постоялый двор, когда часы на соседней церкви пробили полночь. Сара пошла искать туалет, а вернувшись, обнаружила, что лошадей уже поменяли, а Луциан что-то жадно пьет из высокой кружки. Другую кружку он протянул ей.
– Мы их догоняем. Они проехали всего четыре часа назад. Конюх сказал мне, что им пришлось довольствоваться не самой лучшей упряжкой. Те лошади, которых дали нам, – они выглядят хорошими – тогда еще были недостаточно отдохнувшими. Судя по всему, мы догоним их еще до границы.
– Давай я буду править. Меня учили отец и Эш. И у меня есть опыт управления упряжкой ночью. – Правда, в Индии, и шагом, но это ему знать не обязательно.
– Хорошо.
Столь легкое согласие повергло Сару в шок. Этого она не ожидала. Отец и брат никогда бы не позволили ей править незнакомой упряжкой, да еще и в темноте. Она никак не могла решить, в чем дело: в преувеличенной вере в ее возможности или в том, что он смертельно устал и рассчитывает на короткий отдых.
– Поторопись. – Маркиз с нетерпением ждал, чтобы помочь ей забраться на сиденье возницы.
Сара уселась, взяла вожжи в левую руку и застыла, стараясь их почувствовать. Она не станет спешить из одного только желания произвести на него впечатление. Затем пустила лошадей легкой рысью. Ей надо было как следует узнать, понять животных, пока они еще ехали по городским улицам, которые были, хотя и не везде, но все же освещены.
– Поспи немного, – сказала она сидящему рядом Луциану, не поворачивая головы.
– Через пару минут усну, – ответил он. – Я убедился, что ты обладаешь хладнокровием и достаточной силой, чтобы управлять четверкой. Разбуди меня, если я буду храпеть.
Они выехали из города, и ее глаза постепенно привыкли к освещению тусклым лунным светом. Дорога впереди выглядела светлее, чем обочина. Им повезло. Светила полная луна, и было сухо, так что пыльная дорога не потемнела от дождя. Упряжка была хорошей, лошади реагировали на любое ее движение, и она позволила им бежать быстрее.
Луциан расслабился и уснул, навалившись на нее, и она почувствовала нечто подозрительно напоминающее нежность. Нет, она вовсе не влюбилась в этого человека. Физическое желание – это одно, но любовь к сильному категоричному мужчине с традиционными, а значит, устаревшими взглядами на честь и независимость женщин – совершенно другое. Она полагала, что любовную историю можно начать и завершить вполне цивилизованно – не то чтобы у нее был богатый опыт в этом вопросе, – но при этом лучше обойтись без ненужных чувств, чтобы впоследствии не испытывать боль. В ее жизни уже были и чувства, и боль. Хватит.