— А восстановить все это никак нельзя?
— Мы работали над этим материалом больше полугода, — ответила Татьяна, — а последний, завершающий тур конкурса состоится через неделю. Но дело даже не в музыкальном материале. Без Игоря, без его аппаратуры, но, конечно, без его ушей и рук ничего сделать невозможно. Он был гений звука, гений аранжировки, а я только писала свои песни. Я писала хорошие песни, но ни я без него, ни он без меня ничего бы не смогли сделать поодиночке…
Вдруг Татьяна спохватилась, выбросила сигарету и вскочила.
— Что же мы сидим-то? — воскликнула она. — Милиция уже наверняка сообщила Светочке о том, что Игорь сгорел. Нужно бежать, ехать к ней, иначе она одна не знаю что с собой сделает!!! Она такая, она Игорька безумно любит!
Татьяна схватила отца за руку и потащила к дороге.
— Одолжите мне еще денег на такси? — на бегу спросила она.
— Одолжу, — согласился отец, — без отдачи.
— А у вас самого-то не последние? — спросила Татьяна, тормознув у обочины и подняв руку.
Отец только усмехнулся.
— Не последние, значит, — поняла она, — я-то вообще сейчас на мели…
— С мели мы тебя снимем, — пообещал отец.
Татьяна только усмехнулась. Судя по одежде отца, он и себя-то с «мели» снять никак не может, а ее снять обещает. Но говорить ему этого не стала.
****
Доехали до Светланы быстро, потому что комната в коммуналке, которую снимали Света и Игорь была расположена недалеко от их студии. Поднялись по заплеванному и расписанному подъезду на пятый этаж и Татьяна позвонила в дверь. За ней послышались шаги и дверь открыла невысокая полненькая женщина лет тридцати. У нее были полные слез глаза.
— Тебе уже позвонили, да? — догадалась Татьяна, шагнула через порог и молча обняла жену Игоря.
— Проходите в комнату, — предложила хозяйка глухим от слез голосом.
— Это мой отец, а это Светлана, — представила Татьяна гостя хозяйке, — я тебе вчера говорила, что он сегодня приезжает.
Света молча кивнула и отступила, приглашая гостей пройти в ней комнату. Татьяна и ее отец зашли в тесную комнатушку, заваленную кусками ткани, журналами, нитками и выкройками. У стены стояла швейная машинка и оверлок.
— Я костюм концертный шила Игорю, — сказала Света, убирая с дивана пеструю ткань, — теперь уже не пригодится…
— Примите мои соболезнования, — наконец-то решился сказать отец.
Хотелось как-то помочь человеку, а слова получилось казенными и пустыми. Света кивнула головой и присела на стул возле машинки.
— Вы садитесь на диван, — предложила она, — Таня, если твой отец хочет кофе, ты знаешь где у нас все находится. Сахар, кофе, печенье…