После гибели Евгения Михайловича, работавшего в клинике со дня ее основания, я с большим трудом нашла ему замену. Как-то сложилось, что врачебный коллектив в клинике мужской, и это вовсе никак не связано с моими комплексами — мол, незамужняя начальница предпочитает не видеть вокруг себя более удачливых товарок. Просто с мужчинами мне легче работать. И, как назло, на собеседование на должность психолога шли сплошь молодые девушки, едва окончившие институты, большей частью даже не профильные.
Это меня страшно возмущало — я искренне считаю, что клинический психолог должен иметь медицинское образование, а не диплом психологического факультета заборостроительного института.
Это сильно усложняло мне выбор, но я упрямо стояла на своем, и, в конце концов, пришел тот, кто, по моим представлениям, абсолютно соответствовал требованиям.
Молодой мужчина лет тридцати в белой рубашке и серых брюках перешагнул порог моего кабинета как раз за две недели до моей свадьбы.
— Иван Владимирович Иващенко, клинический психолог, — представился он, слегка склонив голову к левому плечу.
— Присаживайтесь, — пригласила я, жестом указав ему кресло.
— Окончил местный медицинский, — продолжал кандидат, опустившись в кресло и положив перед собой на стол довольно потрепанный портфель, каких, как мне казалось, уже давно никто не носит. — Потом факультет клинической психологии в Москве. Практиковал несколько лет там, потом вернулся.
— И что же побудило вас бросить карьеру в столице?
— Жизненные обстоятельства, — коротко ответил психолог, а от меня не укрылся жест, которым он коснулся лежавшего перед ним портфеля.
В новом соискателе меня привлекло что-то в манере держаться, говорить и смотреть, да и общее впечатление, как, собственно, и наличие специального образования, тоже говорили в его пользу, и я предложила Иващенко стандартный испытательный срок.
Он согласился, и Алла, мой референт, повела его по традиции на экскурсию, а когда вернулась, сообщила, что в общении кандидат прост, обаятелен и понравился сотрудникам.
Это было важно — психологическая обстановка в коллективе, ежедневно выполняющем сложные манипуляции, от которых зависит человеческая жизнь, должна быть благоприятной.
Словом, Иващенко остался, и сегодня я собиралась расспросить о впечатлениях о его работе всех своих врачей.
Как по волшебству, первым, кого я увидела, толкнув дверь ординаторской, оказался именно психолог.
— Доброе утро, Иван Владимирович.
— Доброе утро, Аделина Эдуардовна, — чуть удивленно отозвался он. — А я думал, вы еще в отпуске.