Екатерина отпрянула, напоследок сжав руку Михаила и выбежала из комнаты.
Диспозиция в гостиной напоминала боевую. «Обложили со всех сторон», кажется так выражаются военные? Мать с отцом сидели на диване, Георгий — в кресле, Мария с бокалом вина устроилась у камина.
— У тебя очень нерасторопные слуги, — заметила она недовольно. Катя проигнорировала ее замечание.
— Зачем приехали?
— Сядь, деточка, — мать была сама любезность. Екатерина отошла к окну.
— Не хочу.
— Катя, это просто неприлично.
— Мне все равно. Говорите, что хотели.
Инкнесса и инкнесс переглянулись. Георгий поджал губы.
— Одичала совсем.
— Катенька, что с тобой? — Мария Ляпецкая встала. — Была такой хорошей девочкой! А теперь заколдовали словно!
Княгиня Ивлеева фыркнула.
— Мы ж не в Кровавом столетии живем. Выродились чародеи. Сейчас таких и не найдешь, чтоб человека заколдовать могли. Они если на что и способны — пилюли делать, да управляющие круги на самоходные кареты заговаривать.
— Не скажи, — влез брат. — это на нашем лепестке континента хорошего чародея не сыскать после Инквизиции. А вот говорят на Тюльпане есть целые общины.
Княгиня поморщилась.
— Тюльпан — это южный лепесток?
— Восточный.
Екатерина смотрела на разговор, ведущийся без нее с горькой улыбкой. Вот так всегда и было. А ведь Мария когда-то могла обменять все это лицемерие на тихую жизнь с любимым человеком…
Любимым ли? Что чувствовала ее сестра тогда, шесть лет назад? Простую увлеченность? Зачем же она так рьяно поощряла ухажера, если не собиралась за него замуж?
— Катя, ты осознаешь, что этот малоизвестный человек не поможет тебе добиться наследования хотя бы половины имущества Мережского? — мать всплеснула руками. — Я тебя не понимаю! Ты вообще собираешься бороться?
— Какая разница? Есть завещание.
— Опять завещание!
— Вот! — Аристарх встал и показал на дочь трясущейся от ярости рукой. — Полюбуйся! А ты говоришь, «поговорить», «убедить», «по-хорошему»! Погляди на эту отлучницу! Изменницу! Ей плевать на наши долги, наше бедственное положение. Плевать на угасающее величие нашего рода! Я что зря отдавал ее Мережскому? Да я дождаться не мог, пока он умрет! Он бы еще нас пережил! А теперь из-за соплей этой жалкой вертихвостки мы теряем единственный шанс на достойное существование!
— Следователь сказал, что скоро дело будет закрыто, — сообщила «вертихвостка». — А, следовательно, завещание — оглашено.
Ляпецкой сел.
— И кого они подозревают?
— Меня.
Мать и сестра вскрикнули. Брат хмурился. Аристарх задумался.
— Это я решу! — он хлопнул в ладони. — Есть у меня один человек.