Это были настоящие горы. Именно горы золотых монет, высившихся к самому потолку и расползавшихся в стороны под небывалой нагрузкой. Драгоценности, переливающиеся многочисленными оттенками камни, серебро и прочий благородный металл, все это сейчас было открыто ей и от увиденного у нее захватило дух.
Сиддик ждал. Он понимал, что сейчас чувствует его дочь, никогда не видевшая ничего подобного. Конечно, она знала, что ее отец самый богатый во всем мире, но чтобы все было именно так, чтобы золото лежало словно какой-то песок, сваленный как попало и напоминавший песчаные дюны древней пустыни.
— Пойдем. Я кое-что тебе покажу.
«Кое-что? Значит это было вовсе не то, что он хотел ей показать?»
Она недоуменно посмотрела на своего отца. Как в детстве раскрыв свои черные бездонные глаза и немым вопросом требуя ответов. Но Сиддик молчал, хотя и чувствовал недовольство своей любимой дочери.
Шли медленно, аккуратно обходя золотые горы и стараясь не наступать на лежавшие под ногами драгоценные камни. Теперь их цена была не такой высокой какую многие торговцы требовали за них. Здесь, среди таких же, как и они, все эти самоцветы были просто камнями, по которым они ступали словно по ничего не стоящему мусору.
Обогнули самую большую гору и устремились вглубь, где свет горящих факелов стал слабеть и постепенно ее тело стал охватывать холод.
Сатифа плотнее закуталась в свои одежды и смиренно следовала за своим отцом. Впереди их ждала тьма. Даже охрана, шедшая за ними по пятам, внезапно остановилась и больше не сделала ни шага. Дальше они последовали вдвоем.
— Я долго думал стоит ли тебе показывать это. Размышлял над этим вопросом много лет, но только сейчас, когда ты встретилась со своим прошлым, я решил, что настало то время, когда тебе стоит рассказать о всем.
Через несколько шагов они полностью погрузились во тьму пещеры с сокровищами. Последние искры догоревшего факела растворились в холодном воздухе, дувшем откуда-то сверху, и они стали единой частью всей этой громадной конструкции.
Сиддик отошел от дочери. Стук его шагов четко указывал, что высокий мужчина стал все дальше удаляться от нее, пока звук не стал глохнуть в этом черном помещении. Когда же они стихли и даже дыхание самой женщины едва было слышно для нее самой, в воздухе вдруг раздался громогласный рык.
Подобный на смесь человеческого крика и чудовищного рычания, он разлетелся в стороны и стал буквально разворачиваться вокруг нее, превращаясь в страшный грохот, сотрясавший стены в сокровищнице.
Огонь столбом поднялся вверх. Пламя взметнулось к потолку и расползлось во все стороны. В этой непонятной на первый взгляд мистерии и волшебства, Сатифа вдруг услышала, как что-то огромное стучит своими массивными лапами по полу. Оно приближалось. Она ясно слышала, как распирается грудь чудовища, глотавшего кислород огромными порциями. Как скребутся когти о каменный пол, а его глаза упрямо смотрят на нее. Когда же огонь в очередной раз вырвался из его пасти и осветил громадную фигуру чудища, Сатифа увидела всего в каких-то десяти шагах от себя длинного дракона. Его голову украшало два длинных изогнутых, как высохшие ветки, рога, концами поднимавшихся вверх и как бы сотворяя над ним царскую корону. Чешуя его переливалась бирюзовым светом. Вдоль позвоночника тянулся целый ряд шипов, длинных в самом центре и поменьше к краям.