— Даже не пытайся, отец, — ее взгляд вновь остался на месте и никак не реагировал на вспышки ненависти Сиддика. — Я бы так или иначе сюда попала, так что дело вовсе не в твоих безалаберных стражниках.
— Тебя тут быть не должно!
— Ты боялся, что я увижу то, о чем шепчется весь твой народ? Хм, ну что ж, вот я здесь и что я вижу? Мой отец, великий Сиддик, король всех королей удовлетворяет своих самые низменные потребности мучая безоружных и невинных девушек.
Сатифа посмотрела на висевшее обнаженное тело девушки, которое едва подавало признаки жизни. Все кругом буквально кричало ей уйти отсюда. Даже Сатифе, дочери могущественного халифа стало противно то сокровенное, что было спрятано от нее все эти годы. Однако рано или поздно все выходит из тени, даже у таких людей как ее отец должны был быть слабости о которых стоило молчать. Теперь же когда она знает если не все, то очень многое, Сатифе стало легче разговаривать со своим отцом.
Он быстро оделся, вытер весь выступивший пот и начал развязывать исполосованную жертву. Тело вздрогнуло от холодного прикосновения — жертва открыла глаза. И тут то лицо девушки сразу стало знакомо дочери халифа. Это была та самая молодая жена, которую она увидела по возвращению домой.
«Что ж» — подумала Сатифа про себя, «Роскошь и благополучие должно как-то возмещаться».
И правда: жизнь в гареме была для таких девушек последней надеждой на благополучие, о котором они, нищие и безграмотные могли только мечтать. Халиф всегда был щедр со своими женщинами и если каждой из них приходилось испытывать нечто подобное, то вознаграждение всегда превышало те муки и боль, которые они пропускали через себя в такие минуты.
Она опустила руки, без сил упала на колени и так и не смогла самостоятельно подняться на ноги. Сиддик подхватил ее, обернул в шелковое покрывало и, вскинув на руки, понес к дверям. Крича на своих охранников и требуя их поскорее вернуться, он передал изнеможенное тело одному из них, попутно пригрозив расправой в следующий раз, если они еще кого-то пропустят сюда без его разрешения.
Стражники быстро откланялись и унесли девушку. Теперь то он мог спокойно перевести дух. Отхлебнув из стоявшего бокала холодной воды, мужчина довольно повалился на свои подушки. Лицо его искрилось триумфом, и он не преминул об этом поведать свое дочери.
— Знаешь почему я делаю это?
Сатифа внимательно посмотрела на него.
— Когда имеешь все, что только можно пожелать, когда даже время уже не является для тебя каким-то серьезным противников — ты вдруг начинаешь замечать в себе особенности и желания, о которых раньше никогда не догадывался.