В этот момент Рублев заметил, что зал оживился, внимательной тишины больше не было, и тогда Александр опять закинул старую наживку, – а теперь, что касается RASSOLNIK’ов, друзья! Мы договорились, что мы не допускаем во власть отпрысков начальников. Давайте договоримся и о том, что не пустим туда и топоту. Не повторим ошибок Октября! Мы вообще должны истреблять её, перевоспитывать. Да, перевоспитывать эту опору советской власти. Уже почти век, сто лет, друзья, власть намерено воспитывает топоту и даёт ей все возможные привилегии, потому что это – рабы. Рабы не пискнут никогда. А ещё рабы помогают ставить на место думающих людей, а попросту говоря – запугивают их. Они и сами того не осознают, но зато власти это понимают. Когда на сотню гопоты приходится один образованный, то вряд ли он рискнёт пойти против них. На этом и держится вся эта противная советская цивилизация. Поэтому, что я могу сказать про этот беспрецедентный опыт войны с гопотой, которую объявили люди, называющие себя RASSOLNIKI?
Рублев замолчал, будто на секунду замешкался, сказать ли им правду или откреститься:
– Что тут говорить, друзья, я думаю, вы и сами всё поняли, после всего, что я вам тут наговорил. Я лишь повторю – я призываю вас идти во власть. Именно вас – людей с образованием, думающих, чутких! И уж простите меня за мой пафос ещё раз, – Александр искренне улыбнулся, он и правда в эту минуту захотел это сказать, – я не попрошу вас в конце, как обычно делаю, прийти и проголосовать за меня, я просто скажу, что я, как ваш земляк, горжусь вами. Просто потому, что вы такие есть! А вы классные, я это понял, пока с вами говорил. Спасибо. Больше вас не мучаю!
После пламенной речи Рублева раздались аплодисменты. На секунду показалось, что это крыша театра рухнула и из-под земли забил фонтан! Таких оваций он еще не срывал. А некоторые, особенно девушки, даже повскакивали со своих мест. Он стал для них кумиром. В псевдосвободной стране люди, говорящие правду, всегда становятся кумирами.
– Спасибо, не стоит, не стоит, друзья, – Рублев застенчиво пытался остановить аплодисменты, – ну ладно, я пошёл, а то сейчас воду заряжать на сцену поставите!
Шутка прошла, студенты захлопали ещё громче, кто-то даже завизжал, а кое-кто засвистел с задних рядов. Хлопали ещё долго, даже после ухода кандидата за кулисы. Мэра к тому времени уже не было на первом ряду.
«Ну и правильно, – подумал Рублев, – куда тебе, старому, меня понять.
Тем более, согласиться. Любой бы не выдержал».
В кулисах Рублева встретил воодушевлённый Ведов: