Он поцеловал меня в лоб, когда вошел, как и всегда. Мы не занимались любовью с тех пор, как вернулись домой, и я не настаивала на этом.
— У меня возникли проблемы с решением, что купить для моей студии, — сказала я.
— Возьми все, — сказал он, улыбаясь, как раз перед тем, как засунуть голову в холодильник.
— Я думаю, что у нас может быть космическая проблема. — Я зашла на кухню. — Итак, как прошел твой день?
— Хорошо. — Он пришел с коробкой апельсинового сока. — Сегодня я отправил некоторые формы в правительство, так что есть шанс, что мы будем вызваны на интервью в ближайшие несколько недель. Помнишь, о чем мы говорили?
Казалось, что с тех пор прошло тысячу лет. — Да, — сказала я. — Я так думаю. Может, нам стоит обсудить некоторые детали позже.
— Конечно. — Он налил сок себе стакан. — Я не беспокоюсь об этом. И тебе тоже не стоит этого делать. У нас все будет хорошо.
— Конечно, — сказала я. — Однако это нервирует. — Не говоря уже о том, что это был первый раз, когда мы говорили о характере нашего соглашения с медового месяца, и я полагаю, что я не была полностью готова к нему.
— Ну, просто попытайся пока не думать об этом, — сказал он. — Нет смысла невничать.
— Тогда зачем ты об этом заговорил?
— Извини, — сказал он, ухмыляясь. — Греческая кухня на ужин?
— Конечно. — Я села на табуретку в баре для завтрака. — Однажды я приготовлю для нас настоящую еду.
— Зачем беспокоиться? У нас есть одни из лучших ресторанов в стране в радиусе двадцати миль. — Он сделал пренебрежительный жест рукой, когда открыл свой телефон.
— Ну, по крайней мере, это позволит мне что-то сделать, — пробормотала я.
Он поставил телефон на стойку и подошел ко мне.
— Все, что ты хочешь, ты можешь сделать, — сказал он. — У тебя есть твоя машина. У тебя моя кредитка. Делай, что хочешь.
— Я не знаю, чего я хочу.
Это было правдой, во многих отношениях.
Мудро, он ушел и оставил меня думать. Я не очень хотела думать, но это было лучше, чем пытаться говорить об этом.
Я удачно отодвинула мысли об интервью на задний план, а на следующий день заказала мольберт и легкий стол. Вскоре я фактически создала студию в большей из двух свободных комнат. Мы избавились от кровати и лишней мебели, и место стало более просторным, чем я ожидала. С открытыми шторами окна пропускали большое количество естественного света.
Я снова начала рисовать углем. Сначала медленно, потому что прошло много времени. Но вскоре у меня было несколько грубых набросков и один довольно хороший рисунок дома моего детства. Я всегда занималась, в основном, натюрмортом. Мне никогда не нравилась задача пытаться уловить нюансы в лицах людей.