, он реформировал
стиль речи и тем самым оказал мощное влияние на нормы
речевой деятельности: на реальность системы языка, на действительность стиля и на реальную действительность нормы. Преобразуя структурные основания не организованного еще в норму языка и тонко используя глубинно ментальные его особенности, Пушкин нескольким поколениям людей дал прекрасный инструмент для интеллектуальной и художественной деятельности.
Таким образом, точкой отсчета при изучении современного языка является теория Ломоносова, точкой отсчета при изучении языка литературы – практика Пушкина, точкой отсчета в нормировании современного литературного языка несомненно является «Русская грамматика» Востокова.
На протяжении XIX века сложился, в классическом своем виде, литературный русский язык, который можно определить следующим образом:
Литературный язык есть функция от национального языка; функция определяется нормой, которая предстает как выбор инварианта среди стилистических форм на основе нейтральности стиля.
Процесс формирования литературного языка на национальной основе выявил конститутивное его содержание:
– Постоянно изменяются социальные основы литературного языка; это не территориальные, не групповые, не специально жаргонные и никакие иные «языки» общения, но глубинно национальный язык, который, кроме коммуникативной, способен выполнять и другие функции, прежде всего ментально-речемыслительную.
– Изменяется также материальная основа существования литературного языка: образцовым текстом становится не только художественный или деловой, как прежде, но и научный, теперь – публицистический и т. п. Изменяется соотношение (по степени влиятельности) между типами устной и письменной речи.
– Изменяются и семиотические основы литературного языка, в частности на уровне точек зрения, отношения к прагматическим установкам дискурса и текста; все больше внимания уделяется конкретной личности, которая сама выбирает удобную для нее и ценимую ею форму выражения. Когда справочник по орфоэпии дает рекомендацию произносить [д’эрзат’], но [з’ит’ок] с «екающим» и «икающим» произношением в одинаковой фонетической позиции (дерзать, зятек), мы присутствуем при рассыпании нормы в угоду новому стилю (высокий стиль в первом случае и средний – во втором).
В настоящее время происходят многочисленные процессы преобразования стиля и функции. Система языка сжимается и упрощается, становится структурно простой, тогда как функции ее единиц расширяются. Происходит явное развитие привативных оппозиций, что обозначено в желании лингвистов оппозиции вообще всякие, свойственные системе языка, свести только к дихотомически привативным. В языке происходит рост аналитизма (а это результат фиксации логических структур в чистом виде), увеличивается употребление нулевой флексии (принцип системности основан на наличии нулевого признака или элемента); развивается собирательность именных форм (они непосредственно выражают понятие); происходит сокращение конкурирующих синтаксических функций и одновременно упрощаются типы сложных предложений; разрушаются, сводятся к ограниченному их числу акцентные парадигмы (теперь они не обслуживают отдельные слова, а как бы сопровождают самостоятельные грамматические категории, например разграничивают полупарадигмы единственного и множественного числа одного и того же имени, то есть идею и вещь обозначают по отдельности: