Он почувствовал как от этих мыслей у него защемило сердце. Подавив режущую боль, он поднялся из-за стола:
— Пойдем! — Куда? — девушка испуганно отшатнулась. Повинуясь многолетней привычке. Степан инстинктивно отодвинул ящик стола, вынул оттуда свой ТТ и переложил его в плечевую кобуру.
— Надо срочно выпустить вашего чемпиона. Он ещё успеет отдохнуть перед завтрашним. Нет… — посмотрел на часы, — уже сегодняшним боем.
До этого почти все время молчавший Славка буркнул:
— Да, и не мешало бы извиниться…
* * *
Когда за Святом со страшным металлическим скрипом захлопнулась дверь камеры, он вдруг почувствовал себя ужасно одиноко. Неприятный комок застрял в горле и никак не хотел исчезать. Глаза с трудом привыкали к свету единственной, светящейся в полнакала, лампочке, которая к тому же, наверное, никогда не протиралась. Свят оглядел помещение. Плесень в углах, серые, колючие стены. Вдоль них длинные деревянные нары в два этажа. Не зря видимо эту камеру Љ2 называли «общак». В ней содержался весь сброд, который только попадался в руки фараонов. От бомжей до наперсточников. Даже подследственные, ожидавшие своей участи отравляли здесь воздух своим присутствием…
Не смотря на позднее время, в камере почти никто не спал. На самых дальних нарах кипели страсти. Играли в «очко».
Игра лишь на секунду стихла, когда открылась дверь и охранник втолкнул в неё Свята, и возобновилась с новой силой, когда заскрежетали закрывающиеся замки. На вновь прибывшего, казалось, никто не обратил внимания. Он стоял у дверей и свет от лампочки отбрасывал на неё тень от его внушительной фигуры.
Свят оглянулся на закрытую дверь, сжал кулаки и решил принимать все как есть. Направился к ближайшей койке. Сел на неё и, облокотившись на колени, вновь уставился на дверь.
Свят почему-то был уверен, что долго здесь не останется. До играющих ему не было никакого дела.
Напротив, один из играющих им заинтересовался как только он вошел в камеру. Вот уже добрых три минуты из самого темного угла за ним наблюдала пара цепких, жестоких глаз.
— Ба, вот это встреча! — несколько тянуче, выговорил их обладатель. Как по команде вся кодла, обернулась на Свяга.
— Кто это? Кто? — шепоток пробежался по головам. Урки буквально разобрали Свята на части. И один из них, видимо особенно приближенный, обратился к тому, кто первый бросил короткую фразу:
— А кто это. Боб?
— Боб!
При этом имени Свят напряг мышцы спины и повернулся. Медленно-медленно. Пока наконец, не смог видеть всю компанию. Их было человек пять-шесть, стриженных под нуль, и патлатых, в наколках и без, с помутневшими взглядами и желтыми пальцами от постоянного курения папирос до конца, пока пальцы не задымятся. Во главе их и восседал Боб, по-турецки, голый по пояс. Рядом с ним лежала куча, только что выигранного шмотья, в руках он держал засаленную колоду карт. Их взгляда встретились, Свят приподнялся. Он не чувствовал ничего, кроме дурманящего чувства удовлетворения. Вопреки всему, он сможет расквитаться с последним своим врагом.