Белецкий даже приостановился и взглянул на Асю в изумлении.
– Станислав Князев – это ваш бывший муж? – переспросил он недоверчиво. – А Нелли – ваша лучшая подруга?
– Звучит дико, но это именно так, – Ася засмеялась странным коротким смешком. – Высокие, высокие отношения, как говорилось в одном известном фильме… На самом деле, всё действительно в прошлом. Они очень счастливы вдвоём. Со мной… со мной ему было плохо, – признавать это было трудно, но необходимо, чтобы она не растеряла к себе остатков самоуважения.
– Вы очень оригинальная девушка, Ася, – сказал Белецкий искренне. – Странная и необычная.
– За «девушку» спасибо, – усмехнулась она. – Я оценила вашу деликатность. И что, эта моя необычность вас пугает? Отталкивает?
– Ну, что вы. Я вовсе не это имел в виду. Вы мне… интересны, – откровенно отозвался он. – Есть в вас что-то такое, чего я не могу пока разгадать.
– А вы любите разгадывать? Препарировать людей?
– Ну вот, вы всё-таки обиделись, – уличил он её. – Наверное, я, дурак, не то сказал. Не так выразился. Вы простите, Ася. Ничего плохого я, честно, не имел в виду.
– С чего мне обижаться? – она дёрнула плечом. – На обиженных воду возят. А вам спасибо, что согласились пойти со мной. Мне очень хотелось порадовать Нелю. По-моему, она просто счастлива от знакомства с вами.
– Так сладенького хочется, – вздохнула Аурика, трясясь в автобусе вместе с остальными киношниками по кочкам, ухабам и колдобинам на пути из Мезени в Романовку. – Я бы с таким кайфом съела сейчас чизкейк или тирамису! Надоели эти шаньги, если честно…
– Эх, молодёжь, – беззлобно проворчал Семён Горевой. – Тирамису… Как по мне, нет ничего вкуснее наших «наполеона» или «картошки»!
– Или эклера с заварным кремом, – поддержала разговор гримёрша Валентина.
– А я в детстве больше всего обожала «корзиночку», – вспомнила Вера, улыбнувшись. Изрядно проголодавшиеся члены съёмочной группы с удовольствием ударились в гастрономические воспоминания о любимых кондитерских изделиях.
– Я в середине восьмидесятых приехал в Москву учиться, – сказал Миша Яковлев. – Так вот, верите – до сих пор помню вкус пирожков с мясом в палатке на Павелецкой! Самый любимый студенческий перекус… Один пирожок стоил десять копеек. На рупь можно было нажраться до одури!
– Ну, началось, – засмеялась Аурика. – Сейчас пойдут старые песни о главном – раньше и трава была зеленее, и колбаса вкуснее…
Она оказалась права: бывшие советские граждане уже вовсю ударились в ностальгию и лирические воспоминания.
– В то время Пятницкий рынок ещё не снесли, – вздыхал Семён Горевой. – Ах, какие там были оладьи! А ещё пончики из кулинарии – с повидлом или капустой…