Заглянула в черные сейчас глаза задумчивого мага и наивно повторила:
– Так верите или нет? – Мне как-то совсем не хотелось лишиться преподавательской мантии и лицензии рунолога, если он обвинит меня в злоупотреблении. – Легас?
– Верю. Кто следующий? Дагорд? – Лорд отступил на шаг, протянул мне платок. Дал отдышаться и, услышав слова подтверждения, перенес к очередному студу.
С этого момента масштабность моих провалов зашкаливала как никогда. Для Дагорда ан Рага туман шепотков, как я ни старалась, так и не вызвался. Призрачные твари на зов не откликнулись и даже острастки ради издалека не повыли. Студ Гравски на заготовленный портал наступил, будто не заметил. Не перенесся в топь,не получил укусов тамошнего гнуса, не потерял кошелек. Об однофамильцах Уритах первом и втором вспоминать вовсе стыдно, ничего рядом с ними ни взорвалось, ни загорелось. Снаряды тухли, руны стирались, будто проклятые, причем даже у бытовых проклятий. Подземные угри растворились в небытие, так и не приблизившись к студу Азаки. А Кровия Кови легко отмахнулась от печати молчания и от морозной волны. Оба проклятья отступили от вампирши, но не растворились, выбрав новую жертву.
– Щиты! Виржи, поднимите щиты!
Приказ был своевременный, и подчинилась я сразу, однако последняя руна не сработала. Вязь рассыпалась на моих глазах. Затем был удар, слишком сильный для заготовок МСТИ. Я не закладывала такой потенциал, прекрасная зная, что зарядом свыше пяти хомов можно убить или покалечить на всю оставшуюся жизнь. Вопль «Чер Нау…» застыл на онемевших губах. Меня протянуло по земле, сдавило голову, скрутило руки.
– Чер НауАрсын! Чер Нау… – шептала я, не слыша собственных слов.
Опровержение приказа не сработало, лютый холод сквозь кожу просочился в кровь. С одним ударом сердца по телу разлетелись колючие иглы мороза. Я почти потеряла сознание от боли, когда меня за плечи вытащили из ледяного плена.
– Гарус а-тон Два! – прогремел голос надо мной и плетения проклятий остановили свой рост, но не исчезли. – Нелепо… Виржи, ты жива? – Горячие пальцы рванули ворот рубашки, коснулись шеи. – Жива простушка.
Его искреннее волнение и облегчение, отразившиеся в голосе, поразили сильнее внезапного перехода на «ты». Но чему он радуется, я же умираю у него на глазах?!
Попыталась ответить, что меня все еще скручивает морозом, что мне больно, что не могу дышать, и не произнесла ни звука. Даже жалкого писка выдавить не смогла.
– Помолчите. Вы угодили в аномалию потоков. Я вижу скрученный узел. – Лорд ободряюще сжал мои ледяные пальцы. – Не бойтесь, сейчас я все сниму.