Борис почувствовал себя так, будто пропустил тяжелый удар под ложечку. Дыхание перехватило, он хотел что-то сказать, ответить, но не мог. Сел, словно парализованный, и таращил глаза в темноту.
— Пол Морис — журналист, — сказал он. — Он…
— Не хочу слушать этот жалкий треп.
Морозов отошел в сторону, взял за руку Лизу, увел за собой, посадил в машину, сам сел за руль и уехал. Борис встал, стараясь прийти в себя. Он смотрел на Дато, — тот лежал на траве с закрытыми глазами и не двигался. Кровь на лице стала засыхать. Другой мужчина со связанными руками и дрожащей головой стоял на коленях, тихо стонал и таращил глаза, будто чувствовал, что самое страшное еще не начиналось, но ждать уже недолго. Борис подошел к Дато, наклонился, приложил пальцы к шее, кажется, пульса нет.
Но тут кто-то подскочил сзади, и с размаху ударил по затылку веткой, короткой и тяжелой, как дубина. Мир закружился перед глазами, небо поменялось местами с землей, Борис почувствовал, что проваливается в пропасть. Он очнулся, когда небо сделалось черным, высыпали мелкие холодные звезды и появилась молодая луна. Он сел на холодную влажную траву, пощупал затылок. Болит голова, что ж, это неплохо, значит, он жив. Тлел костерок, слышался плеск близкой реки. А вокруг — никого. Откуда-то из темноты появился Быстрицкий с фонариком в руках.
— Ну, все в порядке? — спросил он. — Я давно уж дожидаюсь, когда вы в себя придете. Ничего страшного не случилось. Просто ушиб. Я осмотрел… Да, я немного понимаю в медицине.
Он помог подняться, довел до машины и принес портфель. Дорогой он молол какую-то чепуху, перескакивая с одного на другое. Мол, сегодня у Морозова было плохое настроение, у него какие-то неприятности, но он человек отходчивый, наговорил всякого, что поделать, — не сдержан на язык, — потом жалеет о сказанном, даже прощения просит. Да, и такое бывает… Борис чувствовал себя ужасно, голова раскалывалась, на шее, в том месте, куда ударили палкой, было довольно глубокое рассечение, из ранки сочилась кровь. Быстрицкий сказал, что к врачу идти не надо, а то он будет приставать с вопросом, как при каких обстоятельствах получил травму, кто ударил и чем. И не окажет помощи, пока не услышит правду. Кроме того, врачи обязаны сообщать милиции о таких вот, подозрительных травмах.
Они заедут в гараж Быстрицкого, это по дороге, там есть все необходимые медикаменты и чистая вода. И вправду, до гаража доехали быстро. Быстрицкий, включил в боксе свет, очень ловко, словно профессиональный врач, обработал рану, заклеил ее пластырем. И сказал, что это сущий пустяк, царапина, не стоило беспокоиться. Затем посадил Бориса в машину и отвез домой. Борис открыл дверь квартиры во втором часу ночи. Жена уже спала, он разделся, сел в кухне и приложил к затылку кубики льда, завернутые в полотенце.