— Ну, предположим, я так и сделал. Но что в этом случае сказал бы жене? Откуда деньги: одолжил, нашел под дверью, выиграл в карты? О деньгах могли узнать сослуживцы, кооперативную квартиру ведь не скроешь, не спрячешь в кармане. Мне стали бы задавать вопросы. Поэтому я решил, что вариант с перепродажей "Волги" — самый подходящий. Да, на Лубянке могли узнать об этом. Информацию занесли бы в мое досье. Но ходу ей бы не дали. Положили на полку в архиве, — и все. Затевать дело против зятя Шубина из-за спекуляции, в которую вовлечен его зять, никто бы не рискнул. Можешь поверить.
Пол на минуту задумался, кивнул и сказал:
— Теперь надо думать, как вылезти из этой каши. Я передам все нашим друзьям, пусть подумают.
Они поставили подносы и грязные тарелки на столик возле прилавка, вышли на воздух и по асфальтовой дороге, ведущей через прозрачную березовую рощицу, пошли к станции. Ветер совсем стих, дождь сделался тише. Пол натянул на лоб козырек твидовой серой кепки и поднял воротник плаща. Лес был наполнен туманом и загадочными шорохами.
— Наверное, ты хочешь спросить о главном, — сказал Пол. — Когда Полину вывезут из страны?
— У меня бы гора плеч свалилась, — Борис остановился. — Время идет, болезнь развивается. Полю надо спасти. Я хочу сказать: ее еще можно спасти.
— Сожалею, но ответ отрицательный, пока они не готовы действовать. Сам понимаешь, человек — не чемодан, который можно сдать в багаж в Шереметьево и получить в Нью-Йорке, в аэропорту Кеннеди, в целости и сохранности. Вывезти человека из России — трудно. Но как только дело сдвинется, сразу дам знать.
— Ну тогда скажите им, чтобы помогли с лекарствами. Хоть это можно для меня сделать. Я каждый день рискую головой, а наши друзья почесаться не хотят. Я читал про это лекарство в одном американском журнале… Оно творит чудеса.
— Все, о чем ты просил, я уже передал и напоминал о твоей просьбе, но пока нет ответа, — сказал Пол. — Надо подождать. Неделю или чуть дольше. Наберись терпения. Ну, теперь все, мне пора.
Пол выглядел виноватым, хотя ни в чем не был виноват, он пожал протянутую руку, молча повернулся и зашагал обратно к шоссе. Борис поднял голову кверху, ветер качал макушки деревьев, сеялся мелкий дождик. Он стер с лица капли и покачал головой, до последней минуты он надеялся на другой ответ, думал, что хотя бы с лекарствами что-то получится. Вдалеке прогудел тепловоз, Борис пошел на этот звук. Возле станции на крохотном рынке у женщины, одетой в солдатскую плащ-палатку, он купил грибов, — скользких тонконогих маслят и сыроежек, сложил их в рюкзак, прикрыв сверху газетами, чтобы не мялись. Вышел на перрон, встал под навес и стал ждать электричку.