Путешествие в Икстлан (Кастанеда) - страница 6

» является убежденность. Иначе говоря, необходимо полностью усвоить новое описание. Это нужно для того, чтобы затем, противопоставив его старому, разрушить догматическую уверенность, разделяемую всеми нами, — уверенность в том, что однозначность и обоснованность нашего восприятия, то есть нашей реальности мира, не подлежит сомнению.

Следующим шагом после «остановки мира» является «видение». То, что под этим понимал дон Хуан, я определил бы как «способность отзываться на воспринимаемые вызовы мира, находящегося вне описания, которое мы научились считать реальностью».

Я убежден, что понять все эти шаги можно лишь в терминологии того описания, к которому они относятся; а поскольку оно было тем описанием, которое дон Хуан пытался дать мне с самого начала, то я должен признать, что его обучение является единственным входом в данное описание. Поэтому пусть слова дона Хуана говорят сами за себя.

Часть 1. Остановить мир

Глава 1. Подтверждения от мира вокруг нас

Передо мной стоял старик-индеец.

— Мне говорили, сэр, что вы большой знаток растений, — сказал я.

Буквально за минуту до этого мой приятель, который нас свел, куда-то ушел, и нам не оставалось ничего другого, кроме как представиться. Старик сказал, что его зовут Хуан Матус.

— Кто говорил, твой приятель, что ли? — небрежно поинтересовался он.

— Да.

— Я собираю растения, вернее, они мне позволяют себя собирать, — мягко произнес он.

Мы стояли в зале ожидания автобусной станции в Аризоне. Я спросил по-испански, не согласится ли он ответить на некоторые вопросы. Сказано это было очень официально и звучало так:

— Не позволит ли благородный господин (кабальеро) задать ему несколько вопросов?

Слово «кабальеро» происходит от испанского «кабальо» — лошадь — и буквально переводится как «всадник-дворянин».

Старик пытливо посмотрел на меня и с широкой улыбкой произнес:

— Всадник без коня. Я же тебе сказал: меня зовут Хуан Матус.

Его улыбка мне понравилась. Я подумал, что он, должно быть, умеет ценить прямоту, и решил без обиняков изложить свою просьбу. Я сказал, что меня интересует все, что связано со сбором и изучением лекарственных растений, в особенности — все то, что касается использования галлюциногенного кактуса пейота, которым я довольно долго занимался в Лос-анджелесском университете.

Сказано это было довольно сдержанно, с достоинством и, как мне показалось, весьма убедительно. Я решил, что представился достаточно солидно и впечатление произвел внушительное.

Старик медленно кивнул. Его молчание меня ободрило, и я добавил, что для нас обоих, вне всякого сомнения, было бы полезно как-нибудь встретиться и потолковать о пейоте.