Затем он долго беседовал с командиром дивизии. Они вежливо, но основательно поспорили.
– Вы ничего не знаете о противостоящем противнике, упрекал командира дивизии полковник Семеркин.– Разве у вас есть ясное представление о его группировке и замыслах?
Полковник Сербиченко, стараясь сдерживать себя, отшучивался:
– А откуда я могу знать? Командир дивизии иногда не знает, что у него самого в войсках творится. Откуда же ему знать, что делает противник? Вот послал я разведчиков в поиск, а они не вернулись. Для вас семь человек – это так, мелочь. Вы – армия. А я человек маленький, для меня гибель семи – большая, очень большая потеря. Разведчиков у меня повыбило в боях.
– Это верно,– возражал полковник Семеркин.– А вы посмотрите, что у вас в разведке делается. Прихожу к ним в овин – никого нет. Дневальный и не знает, где они. Правда, девица там с цветами ходит. Какая идиллия! А следователь вашей прокуратуры только что мне сказал, что к нему поступила серьезная жалоба на ваших разведчиков. Да, товарищ полковник, вы не знаете, а я узнал. Жалоба какого-то села. Вот вам и причина плохой работы разведки.
Полковник Сербиченко велел вызвать следователя.
Незаметный, спокойный, чуть рябой, с большим выпуклым лысым черепом, вскоре явился следователь прокуратуры капитан Еськин.
Следователь подробно рассказал о жалобе жителей недальнего села на то, что разведчики забрали у них – самовольно! – тринадцать лошадей, из которых вернули только одиннадцать. К заявлению приложена расписка с неразборчивой подписью.
– А почему вы думаете, что это сделали именно наши разведчики?
Следователь, не робея под грозным взглядом комдива, ответил:
– Это еще точно не установлено.
– Так установите точно, потом доложите. Можете идти.
Следователь вышел, а комдив устало сказал полковнику Семеркину:
– Что ж, группу в тыл мы пошлем. А вы постарайтесь пополнить нас разведчиками.
Когда все разошлись, полковник Сербиченко тоже вышел из избы, на ходу бросив вскочившему в прихожей ординарцу:
– Скоро приду.
Полковник пошел по направлению к лениво вертящейся мельнице и, подойдя к одному из разбросанных здесь овинов, спросил у дневального возле входа:
– Разведчики?
– Так точно, товарищ полковник,– ответил дневальный и громко крикнул в полутемный овин: – Встать! Смирно!
Овин зашевелился и замер. Комдив пытливо осмотрелся. В сумерках овина стояло человек восемь разведчиков руки по швам. Один из углов был отгорожен плащ-палатками. Комдив молча подошел к этому углу, приподнял плащ-палатку и увидел там Катю, тоже стоявшую «смирно». На столике лежали книжки и тетрадки, в синей вазочке стояли цветы.