— Она никогда не говорила мне о своем муже, а уж Бог свидетель, я говорила ей достаточно о своем собственном сокровище! Иногда я думаю, что мистер Мейнард сидит в тюрьме.
Гвенда и Мэгги познакомились во время турне их труппы по провинциальным городкам Англии.
— Это было тогда, когда я встречалась со своей погибелью, — изрекла она мрачно. — Вы думаете, что я бессердечна, мистер Бин? Может быть это так, но ведь из–за него я должна отказаться от самого лучшего ангажемента, какой я когда–либо имела: играть мою старую роль в «Принцессе Зелин»! Спектакли начнутся в Нью–Йорке в будущем месяце, и для меня уже готов контракт и каюта на пароходе! А я вынуждена пойти завтра к Бренсому и сказать ему, что я уже имею ангажемент от «Сэмюэля и К°» на роль неуклюжей мамаши в большой семейной драме «Скованные ноги».
Она расхохоталась и швырнула папироску в камин. Как раз в этот момент ключ Гвенды повернулся в замке.
— Чик! — воскликнула она изумленно. — Что вы здесь делаете?
— Его выгнали из дома, — резюмировала Мэгги, взглянув на часы. — А теперь мне нужно заняться Сэмюэлсм…
Гвенда опустилась в кресло, и Чик изложил ей события этого вечера.
— Итак, вы ей сказали, что уезжаете из–за меня? Как это мило с вашей стороны, Чик! Да, сегодня был трудный день… Сольберг заставил нас без конца повторять одну сцену, пока я не изнемогла.
Она рассмеялась.
— Хорошо, во всяком случае, что вы здесь! Мэгги говорила об обязанностях и ответственности материнства?
— Мне очень жаль миссис Бредшоу, — признался Чик.
— Будьте как дома и называйте ее Мэгги. Но ведь вы жалеете решительно всех, Чик…
— Мне жаль и Сэмюэля, конечно, но я стараюсь стать и на ее точку зрения. — Он нахмурился. — Неплохо было покупать детей, как покупают канареек и котят.
— Только не предлагайте этого Мэгги, а то она подбросит его вам, — предостерегла его Гвенда, расхохотавшись. — Чик, вам надо было заведовать яслями! Да, кстати о детях… Сольберг держал при себе весь вечер какого–то очень юного репортера. Сольберг — неплохой человек, и я уверена, что он был с вами очень мил сегодня. Но у него своеобразные идеи обо всем, и он всегда помешан на рекламе. Он всегда старается что–нибудь изобрести для первого представления…
— Когда будет ваше первое представление? — поинтересовался Чик.
Она покачала головой.
— Я вам этого не скажу, и очень прошу вас не читать газет день–другой. Я вовсе не хочу, чтобы вы это знали, и была бы огорчена, если бы вы очутились в центре внимания.
Слабость мистера Сольберга к рекламе обнаружилась на следующее утро. Чик, проведя бессонную ночь на новом месте, поднялся рано и позвонил в соседнюю квартиру, когда еще не пробило половины девятого.