В этом смысле любое представление и любая интерпретация связаны с битвой между продолжением традиций и их пересмотром. В книге «Программируя Вселенную» физик Сет Ллойд пишет, что все действия на всех уровнях, от субатомного до космического, могут быть сведены к трем: «и», «не» и «копировать». Здесь подразумевается соответственно добавление чего-то к уже существующему, исключение чего-то из уже существующего и точное воспроизведение уже существующего. Новая модель автомобиля «Мерседес» должна в чем-то выглядеть как «Мерседес» («копировать»), но не содержать некоторых прежних элементов («не») и одновременно включать новые («и»). Именно поэтому Моцарт всегда звучит как Моцарт, но все его произведения отличаются друг от друга. И по той же причине каждое исполнение Пятой симфонии Бетховена звучит как Пятая симфония Бетховена, — однако оно всегда отличается от предыдущего.
Так на самом деле поступает каждый дирижер. Все дискуссии об аполлоническом и дионисийском идеалах — еще одна серия метафор, пытающихся уравновесить правду и ложь, суть и ее противоположность, из которых и состоит само дирижерское искусство. В конце концов, явление без его противоположности нельзя выделить и интерпретировать. В то же время стоит помнить, что полная темнота и слепящий белый свет приводят к одному результату — слепоте. То, что существует между крайними проявлениями света и тьмы, — это всё видимое нами. Принцип, справедливый для видимого мира, также верен и для невидимой сферы под названием «музыка». Она в чем-то похожа на «тьму осязаемую» — так Мильтон описывал Божью власть контролировать и устранять ощущаемую природу. Музыка всегда ждет, что ее воскресят, ждет, когда очередной дирижер встанет перед пометками на странице, пробудит их, превратит в звук и передаст его, смело и небезупречно, ожидающей публике.
Мы машем руками, и появляется музыка! Как написал Шекспир в «Венецианском купце»: «Тишине и ночи подходит звук гармонии сладчайший»[38].
Эта книга прежде всего обязана своим существованием редактору в издательстве Knopf Джону Сигалу, который и подал мне идею написать о жизни и искусстве дирижера. Существуют биографии известных маэстро и исторические труды о становлении нашей профессии. Есть руководства, в которых читателя учат держать палочку и практиковаться в дирижерской сетке. Но Джон хотел увидеть нечто иное, и эта книга — его воплотившееся желание.
Несколько месяцев я записывал всё, что делаю и чувствую, пока готовился, путешествовал, репетировал и выступал. Я вспоминал истории, которые мне рассказывали, выступления, где я был, и весь свой пятидесятилетний путь от студента к ассистенту и к музыкальному руководителю. Медленно, но неуклонно книга обретала форму, и каждый раз, когда я за нее садился, добавлялись новые детали, всплывали новые воспоминания.